пока соберу, — прошу и передаю Игорю ключи.
— Вон там можно в гараж пройти, — указывает на дверь папа. — Ворота с чёрной кнопки открываются, справа на стене.
— Хорошо, — Игорь уходит и я буквально влетаю в родительские объятия.
— Мамуля, папуля, я такая счастливая! — пищу от этого самого счастья, в крепких родительских объятиях.
Минутку сентиментальности прерывает ворвавшийся в прихожую ураган местного происхождения.
— Ди! Ну ты бегать за мной будешь?! — возмущается Тася, убежавшая уже давно.
— Чего за тобой бегать? Ты сама пришла в мои кровожадные лапы! — изображая бешеную зверюгу, я бросаюсь на сестру, визжащую от удовольствия и подхватив под живот, тащу до дивана под мамино возмущение, вызванное её профессиональной деятельностью.
— Ди! Она двадцать пять кило весит, ну тебе же ещё рожать!
— Кстати! — отвлекаясь от щекотания младшей сестры, я обращаю свой взгляд на улыбающегося отца. — Пап, ты внуков хочешь?
— Хочу, — вздыхает папа и тут же с улыбкой добавляет: — Что для этого надо?
— У Игоря квартира новая, на двадцать лет в ипотеку, надо её закрыть.
— Кого? Квартиру? — смеётся папа, отлично поняв о чём я.
— Папуль! Ипотеку! Помоги, пожалуйста, молодой семье, — прошу я, зная, что папе это будет даже в радость, но не зная, что с кухни за нами наблюдает Шурик.
А для старшей сестры моя просьба словно шлея под хвост.
— Подумаем, — улыбается папа, почёсывая весок.
— В смысле подумаем? Папа! Я же говорила, что он аферист! Вот уже ипотеку ему закрой! — возмущённо выкрикивает Саша, влетая в гостиную словно ураган «Камилла».
— Саша! — вспыхивает мама, а я зажимаю Таське уши, чтобы потом не передала всё Игорю.
— Тебе то какое дело? Может, уже своей личной жизнью займёшься? С чего ты, вообще, решила, что Игорь аферист? — спрашиваю я Сашу, уже не могу на шутки переводить её предвзятое отношение к Игорю. — Он даже не знает про это, я сама прошу папу нам помочь!
— Это элементарно! — начинает Саша, набрав в лёгкие воздуха побольше, явно готовится к длинной пояснительной тираде.
— Хватит, — устало пресекает папа.
— Потом ко мне плакаться не приходи, и предупреждаю, что я буду говорить «Я же говорила»! — выкрикивает Саша, уносясь по лестнице наверх.
— Дура! — кричу ей вдогонку, с мыслью, что на нашу с Игорем свадьбу эту злыдню точно не позову.
— Девочки, ну вы чего? — расстроенно спрашивает мама, чуть ли не плача.
Саша умудрилась своим пессимизмом отравить всю атмосферу радости и свалила, оставив нас всех в неловком недоумении.
— Так, всё, я пошла вещи собирать! — прерываю молчание. — Игорь вернётся, Тася, проводишь его ко мне? — прошу сестрёнку, убрав руки от её ушей.
— Нет, я с тобой пойду, я помогу тебе собираться!
— Поживиться хочет, — со смехом замечает папа.
— Ну пошли, — соглашаюсь, посмотрев на маму.
— Я провожу Игоря, — тут же отвечает мама, на невысказанную вслух просьбу.
Отношение моей старшей сестры к Игорю меня сейчас злит, но я уже знаю, что злость пройдёт и подступит другое чувство. Обидно будет, если я не смогу нормально из-за этого общаться с Сашей.
К моменту как Игорь поднимается ко мне, я уже собрала целый чемодан, а Таська выцыганила у меня два платья для своих модных показов.
— Сейчас. Я баночки только свои соберу, — спохватываюсь я, за секунду до желания сказать, что я уже готова ехать.
— Ещё чемодан не нужен? — спрашивает Игорь, оглядывая мой стол, не такой уж и заставленный.
— Нужен, но не сегодня, я возьму только необходимое, — улыбаюсь я, сразу отдав Таське тюбик с блеском для губ, чтобы отделаться, так сказать, малой кровью.
Под восторженное Таськино "спасибо" я бросаю в сумку банку с увлажняющим кремом, молочко для снятия макияжа и так по мелочи. Минимальный набор для макияжа у меня есть в сумочке с собой всегда. Разве что добавляю к нему другой оттенок помады, и свои любимые духи «Эклат».
— Всё! Я готова! — вытягиваюсь в струнку, притянув к ноге чемодан, и смотрю на Игоря, словно он мой командир.
Что скажет, то и буду делать.
— Так и поедешь? — с улыбкой Игорь осматривает меня с головы до ног, а Тася это повторяет и вопросительно на меня пялятся уже две пары голубых глаз.
— Да, — обхватываю себя в футболке Игоря, от которой тянется шлейф древесно-морского аромата его туалетной воды.
— Ладно, — соглашается Игорь забирая мой чемодан и в шутку добавляет: — Всё равно на разных машинах.
— Эй! Я эвакуатор вызову! — возмущаюсь я и запускаю в спину катящего мой чемодан Игоря плюшевой черепахой.
Спустя секунду она летит в меня из-за угла, я ловлю её и немного поразмышляв, забираю с собой.
— Ди, а можно… — начинает Тася, как обычно, глядя на меня просящим взглядом, отказать можно лишь не имея души и сердца.
Ну, короче, надо быть Сашей.
— Можно, только не разгроми мне комнату, я завтра снова за вещами заеду, — или послезавтра.
Думаю так, но Таське не говорю, иначе за день моего отсутствия от вещей останутся только рожки да ножки. Кстати, ножки!
— И туфли на каблуках не трогать! А то ноги переломаешь и на нашу с Игорем свадьбу не попадёшь.
— Почему не попаду-то? — непонимающе переспрашивает Тася, бросая прощальный взгляд в сторону моих шпилек.
— В гипсе тебя мама на свадьбу не пустит. Будешь дома лежать и пилюли горькие глотать. Знаешь, я их на всякий случай с собой заберу.
С сомнением, что Таську остановит моё предупреждение, я быстро достаю ещё один чемодан и сгребаю свои шпильки с полок.
С улицы через пятикамерный стеклопакет едва пробивается звук сигнала. Игорь уже ждёт в машине, потерял меня.
— Всё, пока, — застегнув молнию чемодана, я хватаю сестру за щёки и зацеловываю от души. — Теперь не у кого косметику будет тырить.
— Ди, я буду скучать, — говорит Тася и плетётся за мной.
— Чего по мне скучать? Я же не навсегда уезжаю, будем встречаться по выходным. Как-нибудь в парк тебя сводим, — обещаю я, прижимаю погрустневшую Таську к себе.
Не факт, что она грустит из-за моего переезда, скорей жалеет сейчас, что я увожу все туфли с собой.
В прихожей ещё прощаюсь с родителями и выхожу из дома, под провожающими взглядами мамы с отцом и Таськи, едва успеваю спустить свой чемодан на одну ступень. Игорь подбегает ко мне, чтобы помочь.
— Когда ты ещё чемодан то собрать успела, — удивляется он, забирая у меня ношу.
— Игорь, — окрикивает его папа, со всей серьёзностью в голосе заявляет: — Назад эта «Машенька» даже с доплатой не принимается.
— Машенька! — хохочет Тася, цепляясь за родителей и вися на них, как на медведях словно
