Ложись быстро, тебе лежать нужно! – влетевшая в мою спальню Люжена заставила меня вздрогнуть и плюхнуться обратно на подушку.
– Пить хочется. – проскрипела я.
Люжена подскочила и подала мне кружку, стоящую на приставном столике.
Из тёплой кружки, которую я осторожно обхватила ладонями, тянуло чем-то сладким и очень ароматным.
От отвара сразу стало легче. Я откашлялась.
– Расскажи мне Лю, давно я тут валяюсь и что за это время произошло? – говорить теперь получилось без труда. Мой голос звучал почти нормально, всего лишь с лёгкой гнусавостью, будто при насморке.
Люжена пожала плечами и села рядом, глядя на меня каким-то странным взглядом:
– Да день всего. Вот как вчера Бранжен принёс тебя в беспамятстве, так тут и уложили. Ты сутки почти и проспала. Лекарь тебя смотрел, сказал, что ты переохладилась, да нахлебалась воды, ударилась, но кости все целы, опасности никакой нет. Синяки сойдут, отёки рассосутся, глаза откроются. Ты ногу подвернула, но это тоже ничего страшного. Он наложил повязку. Держать два-три дня ногу в покое и уже выходить сможешь.
Она отвела подозрительно заблестевший взгляд и бодро добавила:
– Если захочешь, конечно.
Её взгляд очень напомнил мне сверкавший влагой синий взгляд Бранжена, когда он смотрел на меня в деревенском трактире. Я испугалась.
Что такое невыносимо жуткое они видят на моём лице, если не могут сдержать слёз?
– Лю, помоги мне добраться до туалетной комнаты, пожалуйста.
– Тебе нужно лежать!
– Если я сейчас не дойду до туалетной комнаты, то лежать я буду в мокрой постели. А с твоей помощью, я на ногу наступать не буду.
– Ну хорошо.
Мы медленно поползли к туалетной комнате.
Моя военная хитрость удалась. Когда мы ползли мимо высокого старого овального зеркала, стоявшего у стены, я скомандовала:
– Стой! – и повернулась к нему.
Боже мой! Действительность превзошла все мои смелые ожидания.
На моём теле, облачённом в белую ночную рубашку, красовалась чья-то чужая жуткая голова.
Белая повязка закрывала ей лоб, оставляя сзади тёмные нечёсаные пряди. Под обоими глазами красовались большие чернильно – фиолетовые синяки.
Левая скула, покрытая кровавой коркой, распухла и своим шарообразным надувшимся отёком полностью закрыла левый глаз. Нос тоже распух. Лицо от отёка казалось перекошенным.
Щёлочка, которой я потрясённо взирала на это безобразие, отсвечивала краснотой лопнувших на правом глазу прожилок.
Я покачнулась и вцепилась в плечо Люжены. Слов не было. Даже дыхание и то пропало от ужаса.
– Прекрати, – строго прикрикнула на меня подруга, уловив моё состояние. – Это всё временно. Ничего не сломала, нос цел, зубы на месте! Возьми себя в руки! Вон, мазей полный столик, будем тебя лечить. Всё быстро сойдёт. Бран рассказал немного о вашем путешествии, всё могло окончиться куда хуже! Не только синяками.
Её окрик помог. Я выдохнула.
Да, если это плата за то, что мы снова дома, то я согласна потерпеть. Брана могли убить, а меня… наиграться и тоже убить, только попозже. Так что перетерплю.
Когда мы выползли из туалетной комнаты, я уже полностью пришла в себя.Ничего страшного. Посижу в своих покоях безвылазно, книжки почитаю.
– Лю, а можно сделать так, чтобы ко мне никто кроме лекаря не приходил?
– А я?
– Тебе тоже можно, ну и леди Карлейле, конечно, тоже, – я шевельнула губами в попытке изобразить улыбку на своей перекошенной физиономии. – Ты уже всё видела, весь этот кошмар, тебя больше напугать нечем.
– А Брану с Притеном можно? – лукаво улыбнулась Люжена. – Они ведь тоже «всё видели» и могу тебя заверить, что испугались сильнее тебя. Особенно Бран. Видела бы ты, как и с каким выражением лица он тебя нёс!
– С каким?
– С испуганным и виноватым. Никому не отдал, сам бережно так тебя донёс и очень осторожно на кровать уложил. Вы там что, помирились, наконец?
– Можно сказать и так, – пробормотала я, откинувшись на подушку. Внезапно вспомнилась его горячая рука, сжимающая мои пальцы в той пещере. – А что у вас тут было, расскажи? Представляю, что за переполох поднялся.
– Да не особо переполох, – ответила Люжена, – Скорее, мучительное ожидание. Бран же почти сразу вестников и мне, и отцу прислал. Сказал, что опасности нет, но где вы находитесь неясно. Сказал, что когда точно узнает, где вы, пришлёт вестника, тогда можно будет вас забрать.
Хорошо, что брат мне отдельного вестника сразу послал, я чуть успокоилась.
А то, представь, картину маслом: вы куда-то порталом исчезаете, охранники попрыгали с камней ко мне, орут, пытаются меня защитить от чего-то. Я стою перед ними голая с платьем в руках, что делать непонятно, что говорить отцу тоже.
Люжена хмыкнула, видимо, переживая эту ситуацию ещё раз.
– Ладно, я пошла, там портниха ждёт. Тебе теперь везёт, на занятия ходить пока не нужно. Я бы с удовольствием с тобой поменялась местами, если бы не грядущее празднование моего дня рождения. Вот это единственное, что остановило бы. Синяки на моём празднике были бы некстати.
– А приезд невесты Притена?
– А что невеста? Она не за меня замуж выходит. Ей-то что, с синяками я или красивая. Наоборот, ей будет удобнее, если не выйду из своих покоев и не буду под ногами мешаться, – Люжена немного помолчала и вдруг улыбнулась и выпалила: – У меня идея!
– М-м-м! – я закрыла глаза.
– Я буду ходить в маске!
– Когда?
– Да всегда до праздника! Велю сшить красивую, кружевную, чтобы закрывала верхнюю часть лица. И в конце праздника на балу её эффектно сниму!
– И зачем?
– Не знаю, забавно, – пожала плечами Люжена, – опять же, через несколько дней и нога у тебя пройдёт, и отёк уменьшится. Думаю, в маске вполне можешь на людях появляться. Зачем тебе взаперти сидеть? Вот и будем ходить в масках вместе.
Она прошлась по спальне медленной танцующей походкой, закрывая верхнюю часть лица ладонью со слегка растопыренными пальцами, сквозь которые лукаво поглядывала на меня.
– Ладно, – остановилась она и опустила руку. – Я подумаю. Только, наверное, мама будет против. Да и постоянно носить на лице тряпку, пусть даже кружевную, быстро надоест.Мне пора, пойду. Позже ещё забегу.
Ой, ты же , наверное, есть хочешь. Я пришлю к тебе Кею, она тебя покормит.
Люжена убежала по своим важным делам, а я откинулась на подушки. Предстояло решить важный вопрос: стоит ли кому-то рассказывать о внезапно открывшемся у меня умении останавливать мир? Стоит ли знать об этом даже Люжене и леди Карлейле, которым доверяла?
Без сомнений, всё, что я скажу графине, она передаст графу Дийрену. Она не сможет утаить эту новость от мужа.
Совершенно неясно, как это отразится на моей судьбе. В
