Натыкаюсь на статью местной газеты о новом убийстве, и у меня перехватывает дыхание. Заголовок гласит: «Убита еще одна женщина. Полиция ведет расследование». В короткой заметке сказано, что обнаруженная прошлой ночью Эбби Ашер умерла при тех же обстоятельствах, что и другие жертвы. На фотографии красивая молодая женщина: блестящие рыжие волосы, чуть вздернутый нос и фарфоровая кожа.
Я в оцепенении роняю телефон на столешницу. Душу гложет чувство вины, а сердце пронзает тревога. Еще одна молодая женщина ушла из жизни… Хочется плакать, но глаза сухие.
Наверное, скоро мне позвонят следователи и захотят встретиться вновь.
Словно в тумане, бреду в спальню. Забираюсь под одеяло, закрываю глаза и медленно погружаюсь в сон, обретая долгожданный покой от перипетий реальности. Мой мирный отдых прерывает гул заезжающей в гараж машины Роба.
Вот хлопнула дверь. Муж, гремя ключами, идет по коридору в спальню.
Прежде чем он заходит, я закрываю глаза, притворяясь, что сплю.
Что-то щекочет нос, заставляя открыть глаза.
–Привет,– шепчет муж, целуя меня в лоб.
Издаю притворный стон, словно только проснулась.
–Сейчас приму душ, и надо ехать. Отвезешь в аэропорт?– спрашивает он, нависая надо мной.
–Да, конечно.– Нехотя сажусь в постели и смотрю, как Роб идет в ванную и раздевается, бросая грязную одежду в корзину.
У меня на сегодня нет планов, и все-таки насчет поездки в аэропорт он мог бы предупредить заранее.
Роб что-то говорит из душа, но мне не слышно. Приходится вылезать из-под одеяла и обнаженной идти в ванную комнату.
Что меня всегда в нем бесило: он может вещать о чем-то с противоположной стороны дома, и я должна подойти к нему, чтобы услышать. Я так никогда не делаю. Неужели нельзя говорить с более близкого расстояния? В груди закипает гнев, я подхожу к дверному проему и раздраженно спрашиваю:
–Что, Роб?
–Говорю, вернусь во вторник. Хотел, чтобы ты тоже поехала,– бормочет он, намыливая голову. Пар поднимается в мою сторону.
Не хочет он, чтобы я ехала. Никогда не берет меня с собой. Предлагает только, зная, что я не могу или не хочу. Если попрошусь ехать с ним, придумает отговорку. Я знаю, чем он в этих поездках занимается. Сердце сжимается при воспоминании о ранних годах нашего брака, когда мы ездили в командировки вместе. При малейшей возможности старались запереться в гостиничном номере, чтобы заняться любовью. Даже несмотря на измены, я все еще скучаю по тому Робу. Обнаженный мужчина передо мной – лишь оболочка того человека. С полными слез глазами подхожу к раковине и брызгаю водой на лицо.
Приехав в аэропорт, останавливаю машину в зоне высадки и выхожу проводить мужа.
–Выиграй там по-крупному в Вегасе.
–Ты же знаешь, поездка не увеселительная. Я еду на конференцию, и хорошо, если найду минутку задержаться у игрового автомата.
«Ну да, ври больше».
Роб обнимает меня.
–Повеселись сегодня с Мелани.
Мне стоит усилий ответить на его объятия. Машу рукой на прощание, и через несколько секунд он исчезает в переполненном людьми аэропорту.
Мой разум полон страхов и сомнений, и я совсем забыла об ужине с Мелани.
Просто смешно, что приходится имитировать благополучие. Но все будет хорошо – по крайней мере, должно быть. Человек, которого описала следователь Круз, вовсе не мой муж. Хотя она уверена в обратном.
Не помню, как вернулась из аэропорта. Буквально заскакиваю в дом, сердце колотится. Бегу в расположенную в спальне гардеробную и обыскиваю все ящики комода. Рыскаю по карманам рубашек, брюк и костюмов. Подскакиваю к корзине для белья, лихорадочно вытряхиваю все на пол и копаюсь в ее содержимом.
И застываю на месте…
А что, собственно, я ищу? Я ведь ни разу не рылась в его вещах. Никогда не вела себя как ревнивая женщина. Глядя на груду мятого нижнего белья у ног, сворачиваюсь клубком на плюшевом коврике и начинаю рыдать. Самообладание, которым я некогда так гордилась, покидает меня…
Успокоившись, отрываю голову от коврика и озираюсь по сторонам: ну и беспорядок! Раскладываю вещи по местам. В миниатюрном мусорном баке овальной формы лежит какой-то скомканный листок.
Неужели Роб настолько глуп?
Выуживаю бумажку из мусора и разворачиваю. Рекламный буклет агентства недвижимости: демонстрируют какой-то дом. Что-то вроде дня открытых дверей. Этот дом Роб не купил бы. Он, конечно, мнит себя инвестором, и у него есть нескольких объектов, которые он сдает в аренду, но этот дом не в его вкусе. Ему нравится новая, недавней застройки, доступная по цене недвижимость. В рекламе же предлагают двухуровневый дом 1970 года, расположенный в городке Проссер примерно в получасе езды от нас. Роб ненавидит этот городок. «Начните жить по-другому!»– призывает рекламный заголовок.
Я сижу на мягкой скамейке кремового цвета, которую так тщательно выбрала для гардеробной, и продолжаю рассматривать буклет. На нем лишь фотография дома снаружи. К моему удивлению, наверху листовки странный знак: тот же самый, что на булавке, которую я нашла на столе Роба в ночь проникновения в наш дом незнакомца. Черной жирной линией выведена пирамида, которая соединяется с вертикально проходящим через нее символом бесконечности. Тот же символ я видела на Мауи, на деревянном столбе у заброшенной тропы. В буклете написано, что показ начнется сегодня в девять вечера и прийти можно только по приглашению. Время окончания не указано. Я комкаю листовку и бросаю обратно в мусор.
Прибираю оставшиеся вещи. Постепенно в голове проясняется, ко мне возвращаются силы. Когда поплачешь, всегда становится легче.
Через час у меня встреча с Мелани.
Приняв душ, поправляю макияж и укладываю волосы в высокий хвост. Гляжу в зеркало, что получилось: на обычно округлом лице прорезались скулы, под глазами тени – даже консилер, который я так тщательно нанесла, не помог. Интересно, заметит ли Мелани?
Лежащий в мусорном контейнере скомканный рекламный листок манит и зовет.
На часах восемь с четвертью. Я уже опаздываю: Мелани спрашивает, где я.
Отвечаю: «Извини, что-то плохо себя чувствую. Посижу дома».
Решительно сжав зубы, протягиваю руку, хватаю смятый листок и разворачиваю. Завожу указанные координаты в приложение-навигатор.
В голову лезут разные мысли.
Возможно, Роб не поехал в Вегас. Возможно, он сейчас в этом доме…
Или это настоящий показ от агентства, а Роб и правда в Лас-Вегасе?
Может, Роба там нет, но что, если меня увидят общие знакомые?
Может, и вовсе нет никакого дня открытых дверей?
Я же понятия не имею, во что ввязываюсь!
–Ну и плевать,– говорю я вслух.
