проснулся от шума дождя.
Но это были часы,
Они торопились.
За окном было блекло,
Казалось, вот-вот пойдет снег.
Рдел рододендрон.
Поездов еще не было слышно,
Но ветер уже вышел на прогулку
Часы — бежали!
Внезапно они споткнулись.
Что-то постучалось тихо в дверь.
* * *
Дождь.
Дождь, дождь,
Ненасытный, как крот, —
По крышам, по листьям, по нервам.
А ветер — как глиссер,
Так и носится взад и вперед —
И всюду он первый!
Бедные розы...
* * *
Нет, Роберт дорогой,
Что бы там ни было: дождь, ветер, ночь, морозы —
Жизнь прекрасна!
Гори, гори во тьме ненастной
Факел любви.
* * *
Жизнь — Божий дар, а не подарок;
К чему скорбеть, что без помарок
Ты не сумел пройти свой путь?
Забудь о прошлом,
Шире грудь,
Не смей прикидываться старым —
И счастлив будь!
Будь счастлив каждое мгновенье,
Не так их много нам дано,
Унынье —
Что грехопаденье, зашторенное в мир окно.
А мир велик, и даже горе —
Не более, чем капля в море.
И еще одну вещь позвольте вам предложить. У Шуберта под этим названием есть песня на стихи Гейне, ну а мои стихи — фантазия «на музыку», которую Шуман... не написал, но которая, возможно, слышалась ему — иногда.
ДВОЙНИК
Не я первый —
Не я последний
Иду по следу
Уходящего прошлого.
Мне шепчет разум:
«Не тревожь его!
Будь осторожен...
Ос-то-роожен!..»
Туман.
Какой-то лабиринт.
Свеча моя чуть светит.
Какие-то неясные предметы —
Однако же как странно: сплошь обломки —
Валяются вокруг, и я по ним ступаю.
Время от времени, бог знает для чего,
Я подбираю их,
Верчу в руках, отбрасываю снова...
Есть что-то в них знакомое...
И вдруг
Свеча разгорается,
И вижу я:
Какой-то человек,
Глаза точно у загнанного зверя,
Сам дик, безумен, страшен,
Над головой размахивает чем-то он тяжелым
И раз за разом вдребезги разносит все вокруг —
Наотмашь! В щепы! Вдребезги!..
Невольному желанью повинуясь,
Я кинулся его остановить —
О Господи! О Боже милосердный!
Да это ведь... я сам!
Я сам!!!
Свечу я бросил.
Я бежал, скользя и спотыкаясь, а за мной,
За мною по пятам двойник злосчастный мой
В потемках гнался.
Я слышал хриплое дыханье за спиной,
И что-то рушилось вокруг, я задыхался!..
Но что это, —
О, радость, — свет дневной!?
И небо... голубое небо.
А в небе солнце, солнце, молодо и знойно!
И птичья самодеятельность нестройно
Гармонию природы воспевает.
Так значит...
Наступило утро!?
ФЕРЕНЦ ЛИСТ
ГРАЖДАНИН МИРА
«Он человек с характером взбалмошным, но благородным, бескорыстен и чужд фальши.»
/Генрих Гейне/
Лист,
Блистательный! Неистовый!
Мыслитель и мечтатель!
Размышляя о смерти,
Предаваясь гармониям ночи,
Сокрушая рояли, как на дикой охоте,
То воспаряя к облакам, то упиваясь
Вакхическим разгулом сил земли,
То светский лев, то рыцарь Красоты,
То пилигрим усталый, скромный странник, —
Обрел ли Бога — или предал ты
Самоизгнанием молчанья,
Лист — в сутане?
История Ференца Листа это неправдоподобная череда превращений «гадкого утенка»: сначала в сладкоголосую канарейку, затем в ослепительного павлина — в роскошного лебедя — в царственного орла и, наконец, в мудрого старого ворона; на это ушла вся его долгая бурная жизнь. Ни один романист не смог бы придумать такое; действительность порой бывает фантастичней любого вымысла.
Лист родился 22 октября 1811 г. в маленькой венгерской деревушке Доборьяне. Его отец Адам Лист, бедный приказчик, состоявший на службе у графа Эстергази, был, однако, просвещенный человек; он не только распознал очень рано проявившееся музыкальное дарование сына, но и отважился на чрезвычайно смелый шаг: распродал в 1822 г. все свое имущество и на вырученные деньги повез его в Вену к знаменитому в ту пору Карлу Черни, а еще через год — в Париж. Так начался «канареечный» период в жизни юного гения. Его первые же выступления на публике вызвали сенсацию, в 13 лет он уже играл в Париже концерты Черни и Гуммеля (оркестром дирижировал сам Россини) и был провозглашен «восьмым чудом света», но еще за год до этого Лист удостоился и вовсе небывалой чести: после концерта в Вене его обнял и расцеловал сам Бетховен!
В Париже при поддержке и покровительстве знаменитого фабриканта музыкальных инструментов Себастьяна Эрара Лист начал изучать композицию и теорию контрапункта, в 1825 г. сочинил оперу «Дон Санчо», совершил с отцом поездку в Англию, и при этом не прекращались их домашние занятия: историей, литературой, мифологией, языками и даже математикой. Всем бы гениям иметь таких отцов, но это почему-то случается редко. Увы, Адам Лист был больной человек, и в августе 1827 г. его не стало. «Канареечный» период
