Запустив руку во всклокоченные волосы, Роберт почти зарычал. Перед глазами застыла картина: побледневшая растрёпанная Алекс и покидающий её…
Звон разбитого стекла выдернул его из воспоминаний. На противоположно стене по светло-бежевым боям растекалось мокрое пятно, пропитывая бумагу.
Его. Жена. Была. Там. С этим!
Роберт, застонав, сжал руками голову, не желая, не принимая этого.
Алекс… его Алекс… Она выглядела прекрасно. Он знал этот взгляд, он слишком хорошо помнил блеск её глаз и лёгкий румянец, окрашивающий щёки. Алекс… она принадлежала только ему… Дьявол, она его жена, до сих пор. А он? Кто он ей?
Тот момент, когда Алекс удалилась под руку с незнакомым мужчиной, казался ему самым невозможным, и страшнее было оттого, что он чувствовал собственную беспомощность, невозможность что-либо сделать, остановить её. Разве знал он, во сколько раз тяжелее будет видеть откровенное свидетельство её действий? Но сколько раз он сам обижал её, сколько раз делал больно? Это позже Роб осознал, как она страдала. Но сейчас понял, что она чувствовала, он, чёрт возьми, был на её месте.
Его измены… он не оправдывал их, но он и не оправдывал себя. Крах их брака полностью на его совести.
Он, по сути, никогда не переставал любить Алекс. Даже тогда, когда начал изменять. Жалел ли он? Он в принципе никогда ни о чём не жалел. До этого момента. Теперь мысль о том, что он ничего не сделал, чтобы остановить Алекс сегодня, когда она уходила, выжигала на нём клеймо, которое он призван носить до конца дней своих.
Он никогда не сможет этого забыть и никогда не сможет простить себя за бездействие.
Целых три года он ничего не предпринимал, и это не делало ему чести. Чем он занимался? Наблюдал со стороны, выбирая момент, когда в её чётко выстроенной обороне покажется брешь, чтобы подступиться к ней снова… Но вариант «прости, я был непутёвым мужем» сАлекс не прошёл бы. Она просто пробежала бы мимо, даже не удостоив его взглядом. Или в лучшем случае рассмеялась в лицо. Другой реакции он бы просто не добился.
Роберт не знал, чего сейчас в нём было больше: ненависти к сопернику или ненависти к самому себе? Алекс… он не мог злиться на неё, он не имел на это права.
Но он вознамерился вновь вернуть себе жену, вернуть себе Алекс, в свой дом и в свою постель…
* * *
Глаза щипало. Нет, истерики не было, нескончаемого потока слёз тоже, но предательская влага всё же выступила на ресницах, смывая тушь, от которой и появились эти неприятные ощущения. Лунный свет заливал комнату, делая окружающую обстановку расплывчатой, сюрреалистичной. Голова кружилась, добавляя нереальности миру, вращающемуся в каком-то своём ритме. Алекс в повисшей темноте наклонилась ближе к зеркалу, стирая с лица следы косметики. Что же она натворила…
Не только с собой, а со всеми ними. Она действительно считала, что не делала ничего предосудительного. Пусть год назад у них с Дэниелом так ничего и не сложилось, и не по его вине, дело было в ней. Всегда за эти три года дело было только в ней. Роберт оставил слишком яркий след в её жизни, настолько яркий, что даже такому потрясающему во многих отношениях мужчине как Дэниел не в силах было стереть его из её воспоминаний и её мироощущения.
Роберт когда-то был для неё всем и, как ни прискорбно, до сих пор этим же всем и оставался. Он слишком глубоко проник в неё, он был у неё под кожей. Его запах не выходил из её головы, его образ преследовал, изначально многократно повторяясь в мужчинах, с которыми она пыталась строить отношения. Но они все были подделками. Поняв это, Алекс поменяла направление, специально выбирая мужчин непохожих, кардинально отличавшихся от Акимова. Но и тут её ждало разочарование. У всех них был один недостаток – они не были им, единственно желанным для неё мужчиной.
Вид Роберта застывшего, потрясённого и на какую-то долю секунды сломленного её поступком не исчезал. Она никак не могла избавиться от него. Она не ставила себе целью наказать его, она просто посчитала за своё право продолжать жить такой же жизнью, которой жила после расставания с Робертом. Но когда Дэниел целовал её, она закрывала глаза, и тут же лицо Роберта возникало перед ней. Она не чувствовала касаний Дэниела, когда он расстегнул её платье, лаская плечи, всё ещё горевшие от якобы нечаянных прикосновений Роберта. Когда же Дэниел дотронулся до её груди, вся кощунственность происходящего достигла сознания Саши. Она оттолкнула его. Она просто не могла. Не сегодня ночью, ни любой другой.
Алекс вздрогнула от тихого стука в дверь, прервавшего её невесёлые мысли. Взглянула на часы – два ночи. Дэниел уже дома, он не мог вернуться. Тем более после того, как она чётко дала ему понять, что ничего у них не выйдет. Ни сегодня, ни завтра, никогда. Он не стал читать нотаций обманутого в своих ожиданиях мужчины. Он действительно был потрясающим во многих отношениях и заслуживал лучшего. Чего она никак не могла ему дать в своём странном положении номинальной полусвободы и фактического одиночества.
Она смотрела на темные очертания двери, размышляя открывать или нет, кажется, понимая, кто за ней стоит.
Зачем он пришёл? Ей нечего было ему сказать.
Медленно приблизившись к двери, Саша, замешкавшись, всё же распахнула её и шагнула обратно в комнату.
Взгляд Роберта больше не был безразличным или застывшим от потрясения. Он… Она вообще ни разу в жизни не видела, чтобы он смотрел на неё так. Это был взгляд мужчины, хищника, человека вернувшегося к своим древним истокам, когда не сознание, а инстинкты управляли поступками людей. В его взгляде была непреложность собственной правоты и действий, и под этим взглядом Алекс больше не ощущала себя простой женщиной. Это был взгляд собственника, взгляд обладателя.
–Роберт,– тихо прошептала она, отрицательно качая головой.
Она только сейчас заметила, в каком беспорядке была его одежда, да и он сам: верхние пуговицы рубашки расстёгнуты, рукава закатаны по локоть, волосы спутаны, будто он провёл немало времени, просто сидя и запуская в них сжатые пальцы.
Роберт ничего не ответил. Шагнул в номер и захлопнул за собой дверь, всё так же продолжая смотреть и молчать.
Все мысли вылетели из головы Саши. Она не думала. Она просто не знала, о чём думать. Как будто разучилась делать это…
–Роберт, я… – начала Алекс, но запнулась, когда он сделал шаг к ней.
Совершенно инстинктивно она попятилась, но он продолжал надвигаться, пока она не уткнулась в стену. Но и тогда он не прекратил, подойдя вплотную.
Тело тут же среагировало на его близость, страдая от жажды прикосновений, которых не последовало. Роберт просто стоял напротив, лишь пара сантиметров разделяла их тела. Стало невыносимо жарко.
Вскинув взгляд на напряжённую линию его губ, Саша тяжело вздохнула и, наконец, посмотрела в глаза. Затем замерла, теряясь в их чернильной глубине.
–Роберт,– очередной раз начала она и замолчала, прерванная глухим ударом по стене.
