Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
Родителям посоветовали обратиться к специалистам по детским психологическим отклонениям, они попали на прием к доктору Страхову, он побеседовал с Анькой, она три дня ходила задумчивая, а потом сбежала из дома.
– То есть ее увез доктор Страхов? – догадался Вик.
– Да. Но она сама согласилась. И уж тут она лидер так лидер! – с восхищением сказала Танька. И вздохнула.
– Завидуешь? – спросил Вик.
– Я всем завидую, – созналась Танька. – Всем, кроме себя. Я самофобка.
Вик уже слышал про самофобию и заинтересовался:
– Боишься сама себя?
– Еще как.
И Танька грустно объяснила, что самофобия начинается с недоверия самому себе. Решишь задачу или пример, посмотришь, как решила соседка по парте, а у нее не так, тут же зачеркиваешь и делаешь, как у нее. Выпросишь у родителей джинсы с пятнами, прорехами и дырками, потому что модно, а подруга вдруг покупает без дырок и пятен, и уже кажется, что она моднее и правильнее одета, и ты просишь такие же, а подруга в это время обзаводится новыми – с цветными лампасами, вставками-рисунками на карманах, и ты опять идешь к родителям. Или: замечаешь, что все девочки говорят с растяжечкой, красиво, а ты – скороговоркой (Танька действительно говорила довольно быстро, слегка даже захлебывалась и проглатывала окончания слов), начинаешь учиться говорить, как они. И все равно кажется, что у тебя все не так – выглядишь неправильно, говоришь неправильно и даже думаешь неправильно. В результате и появляется боязнь, когда от собственного вида в зеркале шарахаешься и начинаешь себя ненавидеть.
Появился доктор Страхов, предложил Таньке полечиться в особой клинике. Не предупреждая об этом родителей, она согласилась.
– И тебе здесь нравится? – спросил Вик.
– Да. Здесь весело. Иногда бывает не очень, но Страхов раз в две недели делает укольчик – и опять все нормально.
– Да уж. Самофобия, надо же… Получается, что у каждого тут по две болезни, что ли?
– Почему? Пашка с Сашкой чистые страбынеты. А вот Петька, – показала Танька на полного мальчика, – боится, что его будут обижать за то, что толстый, это обидофобия называется, поэтому он сам любит кого-нибудь обидеть. Шустрик боится, что не вырастет, Страхов еще названия не придумал для такой болезни.
– Бочневыр! – предложил Вик, сложив в уме первые слоги и звуки слов (то есть: БОится, Что НЕ ВЫРастет).
– Нормально, – тихо рассмеялась Танька.
Осталось три страбынета из девяти, о которых не рассказала Танька: высокий, широкоплечий подросток с мужественным лицом, светлый и веснушчатый парнишка с настороженными глазами и страшно растрепанный и всклокоченный мальчик в очках и с ангельским лицом.
Танька по просьбе Вика описала их. Высокий подросток Эдька – детофоб. Он не боится детей, он боится детства. С восьми лет Эдька начал обижаться, что его считают маленьким, считают ребенком. В десять лет он обнаружил, что ему странно находиться в классе со своими ровесниками, которые начали казаться ему сущими младенцами. Он попросил родителей перевести его на обучение экстерном и нанять репетиторов, в результате опередил свой возраст на три класса. Но болезнь не ушла, уже ему стыдно стало, что он учится в школе. А потом, в свои тринадцать лет, он влюбился в учительницу биологии, которая была, страшно сказать, в два раза старше его. Но Эдьку это не смущало. Он принес однажды в школу шампанское и цветы, спрятав их в рюкзак, и после уроков пришел в кабинет биологии, запер дверь на ножку стула, признался учительнице по всей форме в любви, преподнес цветы, попросил ее выйти за него замуж и тут же открыл шампанское, чтобы отметить это событие.
– Но ты же мальчик! – засмеялась учительница.
– Я мальчик?! – спросил Эдька оскорбленным голосом и пошел на учительницу с видом маньяка. Она вскрикнула, юркнула в комнатку при кабинете, где хранились гербарии, чучела, плакаты и другие наглядные пособия по биологии, и, пока Эдька ломился в дверь, вызвала по мобильному телефону сразу и милицию, и «скорую помощь». Так Эдька попал в руки доктора Страхова.
– Но он же не страбынет! – сказал Вик. – Он скоре страбыт.
– Ты только ему не говори. Он считает, что его вообще никем нельзя считать. Он отдельно вообще жил, а потом взял и влюбился в Аньку.
– А его не смущает, что она маленькая? – спросил Вик.
– Конечно, смущает. Он же только во взрослых женщин влюбляется. Но Анька такая девочка, она на самом деле будто маленькая женщина, вот он и запал.
– Ясно. А Васька с Димкой кто?
Танька рассказала про Ваську – который светлый и веснушчатый – и Димку – который растрепанный, но в очках и с ангельским лицом. Васька постоянно боится, что его обманут. И есть причины: у него с малолетства очень доверчивый вид и все окружающие полагали, что ему можно втюхать любую глупость. Старенькая бабушка, когда он просился погулять вечером, уверяла, что по улицам ходят цыгане с мешками и воруют детей. Родители, когда он хотел мороженого, убеждали, что от мороженого кровь делается жидкой и молочной и Васька никогда не будет сильным. А когда он предложил им завести ему брата, ответили, что хотели бы такого же, как Васька, светленького и веснушчатого, но в те магазины, где покупают детей, такого ни разу не завезли. А Ваське, между прочим, было в ту пору уже семь лет, и он прекрасно знал, что детей не в магазине покупают, а рождаются они у мам. От этого сплошного обмана у Васьки развилась страшная подозрительность. Ему стало казаться, что все и во всем хотят его обмануть. Подсказывает Ваське товарищ правильный ответ, когда Васька путается у доски, а Васька не верит. Говорит Ваське одноклассница Люська, что у нее есть новый интересный фильм и она может его Ваське показать, а Васька не верит, считает, что Люська над ним смеется: позвала, наверно, трёх подруг и ждет, когда Васька явится дурак дураком, чтобы начать над ним издеваться. Дальше – больше, Васька перестал верить телевизору и тем редким газетам, что попадались ему на глаза. Но это, впрочем, даже и полезно: в телевизоре врут даже тогда, когда говорят правду. (Как это получается? Очень просто. Показывают, например, пожар. Ведущий как бы сочувствует. На самом деле про пожар – правда, а сочувствие – вранье. В действительности пожар нужен телевизионщикам только для того, чтобы все их канал смотрели. Зря, что ли, сразу после пожара идет реклама пива или шампуня?) Дальше – хуже, Васька перестал верить и учебникам. То есть если взять простой пример, написано, что дважды два четыре, а Васька хмуро думает: темнят! обманывают! И пишет в своей тетради – пять. И получает, естественно, два. Или: написано, что безударные гласные проверяются ударением, если «столы», надо проверить – «стол», если «побежали», то – «бег». А Васька сомневается. Знает он эти штуки, проверил слово «капуста» словом «корень» (потому что есть же у капусты корень!), написал «копуста», а учительница переправила. Вот Васька и писал упрямо – «сталы», «побижали». Когда же Васька перестал верить уличным знакам и сигналам светофора (видя, что и другие не верят, а ходят как попало) и чуть не угодил под машину, родители наконец показали его врачу, а врачом оказался ассистент доктора Страхова, который тут же сообщил своему шефу об интересном случае.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
