А может быть, это тот самый московский недотепа, о котором как-то рассказывала Лариса? Лассардо злорадно усмехнулся: дома трахнуть не смог и потому приехал сюда! Опоздал, приятель: твоя любимая уже вскрыта, и не только им, Лассардо! Что ж, кажется, пора всерьез побеседовать с Комиссаром! Только нужно выбрать подходящий момент! И никуда ты, фараон горемычный, не денешься: землю носом будешь рыть, но склонишь своего приятеля мэра уступить некоторые земли города ему, Лассардо, беспощадному Шакалу! Шакал-то шакал, но даже такой прожженный бандит и представить себе не мог, на какие поступки подвигает несчастных ревность. Мог ли он вообразить, что Минквуд, позабыв об осторожности, сразу же бросится к Комиссару полиции, с которым если и не ручкался, то уж во всяком случае был в добрых отношениях?
Конечно же, после такого фортеля Ларисы ни о каком свидании с ней и речи быть не могло. Поэтому как только парочка скрылась в дверях знакомого заведения, капитан Минквуд в сердцах рванул машину вперед. Слава Богу, что в столь поздний час он не встретил почти никого, иначе мог запросто попасть в аварию. А мчался он к Комиссару, чтобы задать один-единственный вопрос: знает ли отец, где его дочь? Разумеется, это был минутный порыв. Подожди капитан до утра — вряд ли ему пришло бы такое в голову.
Алексу Уайту еще днем стало известно об успехе дочери на экзамене, хотя любимое чадо не соизволило даже позвонить и поблагодарить за содействие. Впрочем, Комиссар поначалу не очень волновался. Он был уверен, что такая демонстрация — своего рода месть отцу за прошлое. Но время шло, а Ларисы все не было. Комиссар заказал столик в ресторане, позаботился о любимых блюдах дочери. Он искренне радовался ее победе, которой она была обязана только ему. Правда, об этом вспоминать не хотелось, потому что во имя поставленной цели полицейскому пришлось пойти на такое грязное дело, как шантаж.
Мистер Уайт успокаивал себя мыслью, что Лариса, вероятно, решила отметить сдачу экзамена в кругу однокурсниц, но, когда маленькая стрелка часов стала приближаться к одиннадцати вечера, отец занервничал. В конце концов Комиссар решил отправиться на поиски дочери, если та не появится в одиннадцать. Он уже собирался выходить, когда в дверь позвонили. «Ну наконецто!» — с облегчением подумал Комиссар, но вдруг вспомнил, что у дочери свой ключ. Сердце так и защемило! Боже мой, неужели бедная девочка попала в аварию? Не раз и не два Комиссару приходилось спасать ее от дорожной полиции: лихачкой она была отчаянной.
— Я сам! Идите к себе! — раздраженно крикнул он спешащей к двери горничной.
— Слушаюсь, хозяин! — недоуменно отозвалась сухопарая женщина лет сорока и поспешно скрылась в своей комнате.
Комиссар нетерпеливо открыл дверь. За ней стоял Кен Минквуд.
— Кен? Что ты здесь делаешь? — удивленно спросил мистер Уайт.
— Во-первых, здравствуй, Алекс! — раздраженно бросил гость.
— Извини, приятель, здравствуй, проходи! — Хозяин посторонился и почувствовал, как засосало пол ложечкой. — Чего-нибудь выпьешь?
— С удовольствием, виски и побольше! — выдохнул Минквуд.
Ни слова не говоря, Длекс Уайт налил почти полный стакан шотландского виски и протянул капитану.
Тот быстро отхлебнул и, не глядя на Комиссара, ехидно спросил:
— А ты знаешь, где твоя дочь?
— Что-то случилось? — побледнел отец и машинально приложился прямо к горлышку.
— Ты же знаешь, Алекс, как я отношусь к тебе и к твоей дочери!
— Да, знаю! И ты мне нравишься! Да и Ларисе, как я успел заметить, тоже… Но я не пойму в чем…
— Нравлюсь? Да я люблю Ларису! — воскликнул вдруг капитан. — Понимаешь, люблю! — Он допил виски и неожиданно всхлипнул.
— Ну и прекрасно! — Комиссар успокаивающе положил руку ему на плечо. — Придет время — и свадьбу сыграем! — улыбнулся он.
— Ага, сыграем! — Минквуд вдруг истерично захохотал. — Подождем, пока ее весь Нью-Йорк не перетрахает, тогда и сыграем!
— Что? — истерически взвизгнул Комиссар и отвесил своему гостю звонкую пощечину. — Как ты смеешь говорить такое о моей дочери? — Алекс схватил капитана за горло. — Где она? Говори!
— Она… она… — захрипел Минквуд. Комиссар чуть ослабил хватку.
— Она сейчас в том же самом номере отеля, в котором прежде встречалась со мной…
— Мерзавец! Я к тебе относился как к другу, а ты в это время соблазнял мою девочку!
— Соблазнял? — вскричал капитан. — Да я с нее пылинки готов был сдувать, на руках носить! Я люблю ее! Близости до свадьбы она сама захотела! А я… что я мог поделать?.. Вот! — Он снова шмыгнул носом.
— Кто с ней? — внезапно успокоившись, спросил Комиссар.
— Я не знаю. Вначале они поехали в ресторан вчетвером: ее подруга Розочка, водитель (почему-то Минквуд решил не впутывать любимца адмирала), знакомый Розочки и Лариса. Потом водитель уехал, они остались втроем и еще побыли там с полчаса, после чего завезли Розочку домой, а сами… — Капитан махнул рукой.
— Они сейчас там? — отрывисто спросил Комиссар.
— Вероятно! — пожал плечами Минквуд.
— Поехали!
Алекс Уайт сам сел за руль и так рванул с места, что они доехали минут на десять раньше, чем это сделал ранее сам капитан. Сначала Комиссар хотел ворваться в отель и отметелить проклятого кобеля до потери пульса, но постепенно разум возобладал над эмоциями, и оскорбленный отец решил поступить иначе…
Он остановил машину с другой стороны улицы, выключил двигатель и стал внимательно наблюдать за заведением. Ждать долго не пришлось. Из гостиницы выпорхнула Лариса, за ней вышел симпатичный парень лет тридцати-тридцати пяти. Комиссар скрипнул зубами и с огромным трудом сдержался, чтобы не выскочить из машины и не броситься на незнакомца. Девушка попыталась взять своего спутника под руку, но тот брезгливо отстранился, однако же помог Ларисе усесться в машину.
— Ты посмотри на него: попользовался, паскуда, а теперь брезгует!
— пробормотал Комиссар по-русски. — Ну, падла, я тебе устрою!
— Извини, Алекс, я по-русски не понимаю! — проговорил Минквуд.
Но тем не менее он все прекрасно понял. Итак, дело сделано. Можно голову отдать на отсечение, что Комиссар теперь сам разделается с незнакомцем. Капитан зловеще ухмыльнулся.
Савелий отвез Ларису в особняк, сухо попрощался и попросил водителя подбросить его до дома. Всю дорогу он мучительно искал ответ на один-единственный вопрос: как дошел он до жизни такой?
— Господи! — прошептал он. — Какой-то остряк сказал: «Когда сперма у мужика вскипает, то мозги его скисают!» Неужели это про меня?
Теперь, в одиночестве, Говорков мог все спокойно взвесить и проанализировать. Он вспомнил, как Лариса уже в университете, через минуту после их знакомства, принялась расставлять свои сети. Само собой разумеется, она специально оставила свою машину на стоянке и вовсе не собиралась вызывать отцовский лимузин. Эта дрянь все продумала: и с маршрутом, и что Розочка вряд ли согласится вернуться домой так поздно. Небось свербило у нее в одном месте! Ах, стерва! Ей не человек нужен, а племенной бык-производитель! Забывшись, что он находится в машине, Савелий сплюнул и, перехватив укоризненный взгляд шофера, виновато заметил:
