Ничего не претерпело изменений?
— Нет, всё в силе. В пятницу на площади Восстания магов встречаемся в шесть часов вечера.
— Замечательно, — улыбнулся он и одновременно слегка напрягся, словно где-то глубоко в душе не хотел туда идти.
— А завтра мы на себя примерим роли гробовщиков, верно?
— Угу. В пять утра будь около доходного дома. Лучше прибыть на кладбище пораньше, а то провороним время — и достанется тебе лишь хладный труп цыганки с выпученными глазами и высунутым языком.
— Жуткая картина.
— Ага. Воображение у меня здорово работает, — довольно хмыкнул парень и торопливо добавил, заметив важно вышагивающего по коридору седобородого преподавателя: — До скорой встречи. Мне пора.
Рыжик скрылся в аудитории, а я отправился на свою лекцию и не обнаружил среди студентов Варвару. Кажись, она не стала откладывать дело в долгий ящик и отправилась к Морозову с горячей инфой. Деятельная мадам. Она даже пожертвовала лекцией, а та, кстати, оказалась весьма интересной. Нам рассказывали о… призраках. Да, именно о них. Что, дескать, иногда погибшие или даже умершие своей смертью люди с магической силой в крови могут воплотиться в реальности в виде призрака. Правда, такое происходило довольно редко. Параллельно память Никитоса подсказала мне, что кто-то из его предков, ну тех, кого он считал своими предками, встречался с призраком и еле ноги унёс. Хм, интересное открытие.
В общем, из аудитории я вышел слегка озадаченным, но уже в карете извозчика все мои мысли сконцентрировались на грядущей встрече с Лебедевым-старшим. Явится ли он к семи часам вечера на площадь Восстания магов или проигнорирует моё предложение, кое, надеюсь, ему передали те два урода, которые давеча напали на меня перед доходным домом Круппа? Авось всё-таки явится, и мы сможем договориться, а то мне до зубовного скрежета не нравится такое положение дел. Этот баран способен в любой момент подослать ко мне дуболомов, а то и убийц. А я пока ещё недостаточно могуществен, чтобы открывать рот на семейство Лебедевых. Всё-таки они хоть и узколобые дегенераты, но кое-какой статус имеют, да и деньги у них водятся. К тому же меня сейчас больше волновали мои игры со смертью. Надеюсь, завтра цыганка как-нибудь мне поможет.
Пока же я покинул карету извозчика и отправился в знакомый трактир на площади Восстания магов. Там я изволил расправиться с тарелкой щей из квашеной капусты и выскреб до дна горшочек с гречневой кашей, обильно сдобренной сливочным маслом и перемешанной с кусочками говядины. После этого, сыто отдуваясь, я вернулся в свои апартаменты, где занялся тренировкой магического дара. Я опять решил использовать проклятия, дабы подтянуть обращение с ними. И моя тренировка, пусть и с несколькими перерывами, но продлилась аж до половины седьмого вечера! Знатно я потрудился, а теперь пора и на рандеву с Лебедевым идти.
В очередной раз покинув доходный дом, я очутился на площади и зябко поёжился, поскольку по брусчатке гонял лужи довольно прохладный ветерок, который был не прочь сорвать цилиндр с моей головы.
Я поглубже натянул шляпу и двинулся к статуям, изображающим сражающихся магов. Они стояли в бассейне выключенного фонтана и служили ориентиром для всех, кто назначал встречи на этой площади. Авось Лебедев догадается, что я жду его именно тут.
Помимо меня, неподалёку от изгаженных голубями статуй, околачивалась пара господ в пальто с каракулевыми стоячими воротниками. Один из них переступал ногами, шмыгал покрасневшим носом и возмущённо говорил своему хмурому знакомцу с пышными бакенбардами:
— …Не извольте сумлеваться, Пётр Аристархович, голубчик, что-то да будет. Точно вам говорю. Небось слышали о ресторации «Де Бержерак»?
— Ту, что бомбист на воздух поднял? — простуженным басом выдал второй дворянин. — Слыхал. Как не слышать, когда весь Петроград об этом судачит? Особливо в дворянском обществе об этом говорить изволят, причём со страхом говорят. Раньше-то у простого народа не было такого оружия супротив магов, как эти бомбы. А нынче — швырнул эту дьявольскую машину — и нет десятка благородных людей, кои годами пестовали свои магические способности. Вот и спрашивается, куда мир-то катится? Эдак и чернь во власть пойдёт.
— А чернь туда и стремится, а подстрекают её сами знаете кто… «друзья» наши заморские. К примеру, уже не тайна, что листовки с революционными мыслями во Франции печатаются, а средь бомбистов всё чаще фунты мелькают. Оружие, вот давеча, в порту нашли в заграничных ящиках. Что-то будет, голубчик, что-то да будет…
Аристократ в очередной раз шмыгнул носом и вдруг дёрнулся всем телом, услышав громкое насмешливое карканье вороны, усевшейся на голову одной из статуй. Попутно дворянин заметил меня и подозрительно сощурил глаза, после чего принялся разговаривать со своими знакомым исключительно шёпотом. И я больше ничего не смог разобрать из его речи, а жаль. Интересные вещи он глаголит. Да я и сам чувствовал, что весь Петроград сидит на пороховой бочке, коя вот-вот рванёт. Кстати, ещё один пунктик к моим заботам. Если здесь разразится революция, то мало никому не покажется.
Я дёрнул щекой и хотел сплюнуть под ноги, но очередной порыв ветра унёс слюну на пару метров в сторону. Холодно блин. Где там этот Лебедев? И придёт ли он вообще?
Потянулись томительные минуты ожидания. А я цепким взором оглядывал каждого человека, который оказывался рядом со статуями, но ни один из них не был Лебедевым. А время меж тем уже подбиралось к семи часам. Вспыхнули уличные фонари, разбрызгивая жёлтый свет. Небо же заволокли чёрные, брюхатые тучи. А Лебедева всё не было. Вот козёл!
Ещё раз оглядевшись, я опустил плечи и, матюгаясь про себя, пошлёпал ботинками в сторону доходного дома.
— Никита! Никита! — вдруг раздался знакомый запыхавшийся голос.
Я обернулся и с удивлением увидел ковыляющего ко мне Василия Лебедева. Он тяжело отдувался и махал мясистой рукой. Все его тучное тело колыхалось при ходьбе, а низ брюк покрывали капли грязи. Парень семенил, не глядя под ноги, и в то же время пытался придать своему покрасневшему лицу грозный вид: хмурил брови, надувал щёки. Однако выглядел он всё равно откровенно жалко. Да ещё от него жутко воняло, в чём я смог убедиться, когда он наконец-то подковылял ко мне, блестя потным лбом.
— Вечер добрый, — нехотя бросил я, стараясь дышать через раз. — А где твой папенька?
— Он счёл ниже своего достоинства встречаться с ублюдком, — прохрипел Васька, обмахивая лицо ладошкой, а затем возмущённо прояснил причину своего опоздания: —
