от такого крика. За ним, обнажив мечи, внеслись другие. Ирод Антипа, дергаясь всем телом, показывал на Иоханана и хрипел:
– В крепость! В крепость! В крепость его!
Стража подхватила Иоханана и потащила вон из покоев. Выволокли. Дверь хлопнула, и тетрарх содрогнулся от этого стука.
Из-за двери донеслись удаляющиеся возгласы стражников, глухие удары и стоны Иоханана.
Начальник стражи заранее знал, как ему действовать дальше. Четыре дня назад по повелению тетрарха он сам отправил в крепость Махерон его распоряжение приготовить темницу.
Глава восьмая
Что происходит?
Пантарчук напряженно пытался придумать, куда бы пристроить Магдалину. Ресторанный бизнес специфический. Для работы в ресторане Василий явно не годился. Петр надеялся на Грушинина, полиция все-таки, но тот вместо помощи основательно навязал:
– Он нормальный человек, Петя. Ты сам прожужжал уши, что он знает иностранные языки. В памяти у него дыра, так и нас теперь потряси, в каждом из нас найдется уйма дыр. Придумай сам ему работу, вон как он с компьютером лихо управлялся, используй. Не мне твою голову проветривать. Сам понимаешь, податься ему пока что некуда и не к кому. Вот такая история, Петр.
Пантарчук недовольно запыхтел: он надеялся с помощью Грушинина сбросить с себя ненужную проблему, а получилось, что Константин окончательно взваливал ее на его плечи. Так все у него просто: пристрой туда, не знаю куда, сделай так, не знаю как. Петр задумчиво смотрел на Магдалину:
– В компьютерах соображаешь?
– Не знаю, – ответил тот.
– Опять двадцать пять, – пыхнул Пантарчук, – а я и тем более не знаю. Но видел, как ты с компьютером обращался. Определенно для тебя он не новость. Иди-ка в бухгалтерию, что-то у них там с программами не ладится. Жалуются бухгалтера. Может, сообразишь. А то приходят доморощенные умельцы, деньги отстегиваем, а толку мало. Я позвоню главному бухгалтеру.
Пролетела неделя. Пантарчук с головой увяз в работе. И если бы главный бухгалтер не появилась у него в кабинете, он бы не вспомнил о Магдалине. Но она предстала с кучей бумаг и заговорила с быстротой пулемета, расхваливая на все лады Василия. Петр понял, что Магдалина пришелся ко двору. У него отлегло от сердца, проблема свалилась с плеч.
Но прошла еще пара-тройка недель, и главный бухгалтер прибежала к Петру с вытаращенными от изумления глазами, похожая на взъерошенного воробья, и затараторила, как наскипидаренная:
– Черт знает что, черт знает что, черт знает что, Петр Петрович. Чехарда какая-то, полная неразбериха, не найти концов. Может, вы в курсе?
Вот женщина, кровь с молоком, прыгает, как мячик, и мозги варят, из топора кашу сварить может, а тут за помощью прибежала. Прически нет, кофточка наперекосяк, будто с кем-то обжималась в темном углу. Петр сморщился, отрываясь от дел. Она опять зачастила.
Из всего потока слов Пантарчук ухватил главное: на расчетный счет его фирмы поступила большая денежная сумма, равная трехгодичному обороту. Непонятно, откуда и от кого. На платежных поручениях точные реквизиты получателя буква в букву и цифра в цифру. Зато отсутствуют необходимые реквизиты плательщика. Вместо них какой-то бессмысленный набор букв и цифр. Банк определить плательщика не способен и вообще ничего объяснить не может.
– Я подумала, а вдруг вы что-то знаете? – спросила бухгалтер, заглядывая в глаза. – Мало ли. Может, с кем договаривались?
Но Петр отрицательно покрутил головой. Почесал затылок, грузно затоптался по кабинету. Ковровая дорожка под ногами мягко вбирала в себя его поступь, глушила шаги.
Главный бухгалтер вцепилась пальцами в спинку кожаного кресла у стола, думая, что в таких обстоятельствах оставалось только одно: подождать. Возможно, это ошибочный перевод и хозяин денег скоро сам объявится. Постояла еще, глубоко вздохнула и пулей вылетела вон.
Пантарчук решил, что это обыкновенные сбои в банковской системе, что наверняка скоро все прояснится, и вернулся на рабочее место. Однако проясняться ситуация, кажется, не собиралась. Уже на следующий день главный бухгалтер снова возникла перед Петром с широко раскрытыми глазами. Выпалила с таким жаром, что Пантарчука будто обожгло:
– Меня скоро кондрашка хватит, Петр Петрович! Сегодня поступила новая сумма, вдвое больше вчерашней. И опять с платежными документами та же история.
Теперь Пантарчук не чесал затылка. От новой суммы впору было окунуться в ледяную воду. Почувствовал дискомфорт. События приобретали странный характер. А еще через день главный бухгалтер поразила третьей суммой, заикаясь и заплетая языком. Петр выпроводил ее, остановился посреди кабинета, обставленного дорогой мебелью, подумал и набрал номер Грушинина. Обменялся с Константином несколькими фразами и вышел на улицу.
Над головой плавало хорошее солнце. Но было не до него.
Они встретились на Первомайской улице, при входе в Центральный парк имени Белоусова. Под палящими лучами прошлись возле памятника Вересаеву. Пантарчук рассказал о непонятных крупных поступлениях средств на счет фирмы. Грушинин выслушал и согласился, что все довольно странно, но пока не криминально. Надо подождать, как будут развиваться события. И спросил о Магдалине:
– А чего молчишь о подопечном? Работенку подыскал ему?
Петр безразлично дернул плечом:
– Подыскал как будто. Пристроил при бухгалтерии. Кажется, пришелся ко двору. Вроде и впрямь разбирается в компьютерных программах.
– Как его память? Ничего не вспомнил больше?
– Не до Магдалины мне сейчас. И потом я не полиция, чтобы выпытывать, – недовольно отмахнулся Пантарчук. – У меня своих дел выше крыши. Спрашивай у него сам.
– Ну что ж, поехали, – проговорил Константин.
Подкатили к офису фирмы. Петр проводил Грушинина до комнаты Магдалины, показал на дверь:
– И дался тебе сейчас Магдалина. Ты бы лучше с главбухом переговорил, а не с Магдалиной, – и направился в свой кабинет.
– Переговорю, со всеми переговорю, – отозвался Константин и надавил рукой на большую хромированную ручку. Дверь открылась.
Василий в свежей рубахе сидел за компьютером спиной к гостю. Увлекся, что даже не услышал дверного скрипа. Обернулся, когда Грушинин подал голос. Вскочил, замешкался, подвинул Константину свободный стул.
Грушинин окинул взглядом помещение. Стены крашеные, местами понизу слегка загрязнены. Стол, тумбочка, шкафчик, два стула, компьютер, бумага, диски, детали. Рабочая обстановка. Хаоса не было, все аккуратно сложено. Константин сел:
– Нравится работа?
– Не знаю. Просто умею, – ответил Магдалина.
– Раньше этим же занимался?
– Не знаю, – Василий тоже опустился на стул. – Когда думаю об этом, как будто стою перед закрытой дверью. Наверно, занимался, потому что все само собой получается. Компьютер как часть меня. В голове какие-то формулы, цифры, обозначения. Не могу взять в толк, откуда что берется. Иногда мне кажется, будто компьютер управляет мной. Записываю формулы и не соображу, над чем мучаюсь, – протянул лист Грушинину. – Вот, ересь
