Снек сидел сложа руки, Гош развалился на скамье и заинтересованно смотрел на него, а Ари черпал из миски жидкую похлебку.
— Надо его в орден доставить, — буркнул Гош, не отрывая взгляда от парня. — Нежить, которую не взять светом… Причем никаким.
— Развоплотить его надо, — высказал свое мнение Снек. — Нежить должна лежать в земле, а не похлебку жрать.
Руди, до этого вылезавший всю тарелку и умявший предоставленный ему кусок хлеба, отодвинул тарелку и с опаской взглянул на клирика.
— Что вы за люди такие? Вроде церковники, а живого человека в землю закопать хотите, — буркнул Руди.
— Ха! Живого, как же! — хохотнул Ари.
— Ты, мелкий, в разговор старших не суйся, — недовольно проворчал Руди. — Я вот мыслю, ем и себя вполне живым чувствую! А то, что сердце не бьётся и не дышу, так это дело десятое!
— В какой-то мере он прав, — хмыкнул Гош и с усмешкой взглянул на Снека. — Он даже срёт!
— Не напоминай, — передернул плечами клирик. — И вообще, надо решать, что с ним делать. Я предлагаю «Янтарную печать».
— А я думаю, что надо его притащить в монастырь и свалить решение вопроса на настоятеля. А лучше вообще в орден его увести. Пусть там его… изучают, — предложил паладин.
— То есть варианта отпустить меня с миром в принципе нет, — проворчал Руди.
— Нет, — отрезал Снек, упершись в нежить тяжелым взглядом. — Сейчас ты необычная нежить, а только шаг за порог, и ты уже темная тварь, что кишки по селам жрет.
— Я клянуться могу! — тут же вставил Руди.
— А это от тебя может и не зависеть. Ты свое нутро можешь даже не чувствовать, — пожал плечами клирик. — А когда понять сможешь, что происходит, то во рту уже кишки людские будут.
Руди недоверчиво перевел взгляд на паладина.
— Бывало и такое, — кивнул воин света.
Руди сразу сник, взглянул на сидевших в зале людей в углу и детей, что мирно спали на подстилке из сена.
— Ты опасен и не можешь клятвами гарантировать, что ты так не поступишь, — пояснил Снек и добавил: — Самое безопасное в твоем случае — упокоиться.
Руди опустил взгляд на столешницу, а затем поднял на отряд церковников и внимательно их осмотрел.
— Мы можем контролировать тебя, только пока ты с нами, а как только окажешься на воле…
— А вы меня к себе возьмите! — засиял от мысли немертвый воришка.
— Чего? — вылупился Гош.
— Возьмите меня к себе! Я буду… этим… священником буду! — заявил Руди, замерзавший на месте от мысли.
— Священник — это не статус. Священник или пастырь — это путь в жизни.
— А у меня другого пути нету! — заявил Руди. — Я умирать не собираюсь!
— У нас в ордене нет священников, — вмешался паладин. — Мы занимаемся истреблением нежити.
— А я… а меня свет не берет! Может, и тьма не возьмет! — тут же спохватился Руди. — Я, может, тоже хочу нежить истребялть!
— Жить он хочет, — хмыкнул Ари.
— Ты-то, я тоже думаю, умирать не торопишься, — съязвил воришка.
— Путь Янтарного ордена тернист и сложен, — со скепсисом взглянул на вора клирик. — И из ордена не выходят. У тебя не будет пути назад.
— Вы так говорите, что у него хоть какой-то выбор есть, — снова влез в разговор Ари, за что получил подзатыльник от Гоша, и кинул на него разгневанный взгляд.
— Вот-вот! — закивал Руди. — Малой дело говорит. Если уж выбирать между смертью и служением ордену — так я лучше ордену служить буду. Тварей темных изводить буду и свет людям нести.
— Какой свет? Ты же мертвый, Руди! — захохотал Гош.
— А свет он не только в силе, но и в делах, — авторитетно заявил немертвый воришка.
Снек взглянул на паладина, затем на Ари и открыл было рот, чтобы озвучить решение, но тут скрипнула дверь, и на пороге показался командир стражи.
— Отряд! Больше двух сотен! — выпалил он. — Со знаменами церкви!
Клирик тут же поднялся и кивнул Гошу.
— Зовите барона! — скомандовал Снек. — Все закончится на порядок быстрее, чем мы думали.
— Наше донесение дошло, — с улыбкой произнес Ари, глядя в спину удаляющихся церковников, после чего перевел его на перепуганного Руди. — Не бойся. Я замолвлю за тобой словечко…
* * *
— Мы получили ваше донесение, — кивнул высокий широкоплечий мужчина в стальной броне паладинов.
Он стоял во дворе заставы и разговаривал со Снеком и Гошем. Остальной отряд уже втянулся внутрь и начал располагаться.
— Мне нужна информация о том, что происходит вокруг.
— Тёмные применили совершенно необычную тактику, — взял слово Гош. — Не было армии и вторжения. Темные прошли на наши земли малыми группами.
— Гарнизон заставы не справился с малыми группами тёмных? — недовольно поинтересовался собеседник.
— Так точно, старший паладин Нерба, — кивнул Гош. — Это связано с тем, что тёмные не искали стычек и действовали скрытно. Сначала вокруг заставы появилась подготовленная нежить, собиравшая силу, убивая местных и зверье. Затем начали пропадать люди в деревнях, и только в последнюю стадию они открыто заняли одну из вырезанных деревень и устроили там опорный пункт.
— Тёмные так никогда не действовали, — недовольно проворчал глава церковного отряда.
— Полностью согласен, — кивнул паладин. — Мы тоже были удивлены, и если бы не старый пограничный артефакт, не смогли бы понять, что происходит.
— Глаз Изиды?
— Инекийский глаз, — подал голос Снек. — С помощью сырой силы света смогли его «продуть». Сейчас полностью работоспособен.
— Где он?
— В покоях мага, несшего тут службу.
— Карлос! — крикнул паладин светящейся толпе церковников. — В покоях мага рабочий Инекийский глаз!
Клирик, суетящийся вместе с остальными воинами, обернулся, кивнул и быстрым шагом отправился в сторону цитадели.
— В одном переходе от цитадели был обнаружен тёмный с учениками, — тем временем продолжил Гош. — Он контролировал всю нежить в округе, и нами было решено о его устранении.
— Некромант или мистик? — спросил старший отряда.
— Маг крови, — вмешался Снек. — С учетом сложившийся обстановки и истощенных сил гарнизона, мы решили, что оставлять его рядом — крайне опасное занятие.
— Сколько погибло? — хмуро спросил Нерба, для себя уже решив, чем это все закончилось.
— Один погибший и один раненый. Оба из отряда боевых монахов монастыря, — ответил паладин, выпрямился и надулся, словно старался казаться сильнее и больше. — Тёмный маг, последователи и ученики уничтожены. Голова тёмного и найденные артефакты опечатаны священными писаниями и закопаны у дальнего угла стены.
