class="empty-line"/>
Действительное положение дел, то, как дела обстоят на самом деле, — это чистейший бред и безумие с точки зрения нашего бытового сознания.
Пытаясь представить реальность такой, какова она в действительности, мы чувствуем, как почва уходит у нас из-под ног!
Вы понимаете, что эта книга и вы сами, покоящиеся, как кажется, на месте, где я вас с этим рассуждением застал, на самом деле несётесь сейчас с огромной скоростью вокруг земной оси, вокруг солнечной оси, вокруг оси нашей галактики?
Вряд ли вы это чувствуете или способны ощутить траекторию этого — вашего — движения. Но это так.
А понимаете ли вы, что книга, которую вы держите, или даже вы сами — предельно пустотный волновой объект?
Если вас с книжкой сжать как следует в чёрной дыре, то оставшееся от вас «мокрое место» нельзя будет рассмотреть даже под микроскопом — столько в вас пустоты!
Ну нет, конечно, так вы тоже о себе не думаете. Вы думаете, что в вас много лишнего (ну, большинство из нас так думает), а вовсе не что мы слишком пусты.
Реальность контринтуитивна, а значит, и непредставима. Поэтому если мы что-то не можем себе представить — это ещё не значит, что этого нет.
Это, конечно, не значит, что всё, что мы не можем представить, существует, но об этом тут и речи не идёт.
Как же найти выход из этой бессмыслицы? Что ж, мы, мне кажется, подошли к самому важному вопросу: когда мы говорим о «муравейнике» или «мельнице», что мы имеем в виду, утверждая, что они «не могут думать» (чувствовать, переживать и т. д.)?
О чём мы, собственно, говорим?
НЕВОЗМОЖНАЯ ПРОБЛЕМА СОЗНАНИЯ
В далёком уже 1995 году австралийский философ Дэвид Чалмерс опубликовал статью «Лицом к проблеме сознания»22, а уже через год развил представленную в ней идею о «трудной проблеме сознания» в книге «Сознательный разум».
Чалмерс предложил разделить все проблемы сознания на две категории — множество «лёгких» и одну «трудную».
«Лёгкие» проблемы, по Чалмерсу, это те, что можно исследовать естественно-научным путём — благодаря чему, например, мы (наш мозг) можем способны воспринимать то, что мы воспринимаем, как мы интегрируем информацию, как узнаём о своих психических состояниях, фокусируем внимание и т. д.
Эти проблемы являются «лёгкими», потому что в конечном счёте для их решения нужно просто указать механизм, который способен выполнять соответствующую функцию.
И пусть пока многие «лёгкие проблемы сознания» далеки от своего разрешения — учёные пока не открыли соответствующие механизмы, с философской точки зрения они решаемы, а потому и не так интересны.
«Трудная проблема сознания» — это нечто другое, и она единственная в своём роде. По сути, это вопрос о том, как физическая система (мозг) способна порождать субъективный опыт. Грубо говоря, почему мозг порождает сознание и как именно он это делает.
Чалмерс утверждает, что даже после того, как наука решит все «лёгкие» вопросы сознания, «трудная проблема» не исчезнет и будет сохраняться даже после того, как будет объяснено выполнение всех соответствующих функций.
Почему так? Потому что, утверждает Чалмерс, даже поняв мозг от и до, мы не сможем ответить на вопрос, почему существует нечто, означающее «быть чем-то»[9].
То есть наш субъективный опыт всегда будет ускользать от естественно-научного познания, оставаясь той самой «трудной» философской проблемой.
Вопрос Чалмерса о природе сознания трудно назвать новым, однако же его публикации стали самым настоящим яблоком раздора в стане философов сознания и вообще в области нейронаук.
Подход Чалмерса с энтузиазмом восприняли такие философы, психологи и нейробиологи, как Джозеф Левин, Колин Макгинн, Нед Блок, Франсиско Варела, Кристофер Кох и другие.
Однако значительная часть мыслителей выступили категорически против — среди них уже известный нам Дэниел Деннет, Массимо Пильюччи, Томас Метцингер, Кейт Фрэнкиш, Станислас Деан, Бернард Бааре, Анил Сет, Антонио Дамассио.
Последние, и не без оснований, утверждают, что «трудная проблема сознания» Чалмерса — лишь иллюзия, которая полностью растворяется, как только вы объясняете все те проблемы, которые сам Чалмерс назвал «лёгкими».
Прекрасное обоснование этому Дэниел Деннет даёт в свой знаменитой книге «Сознание объяснённое». Но, как оказывается, для того, чтобы получить доказательство, нет необходимости в тех головоломных мысленных экспериментах («насосах интуиции»), которые использует Деннет.
Майкл Грациано — профессор психологии и нейронаук Пристанского университета — неплохо справляется с этой задачей, используя предложенную им же «Теорию схемы внимания» (Attention schema theory, AST).
Суть теории достаточно проста и вместе с тем невероятно изящна.
Любому специалисту по мозгу известен феномен «схемы тела» (я сам неоднократно рассказывал о нём в своих книгах).
«Схема тела» — это корковая модель нашего тела, отражающая его структуру, границы, диапазоны подвижности и степени свободы отдельных его частей. Когда вам надо пролезть через узкое пространство, вы заранее знаете, получится это у вас или нет.
Откуда такая информация? Из «схемы тела».
И вот Майкл Грациано определяет «схему внимания» как некое подобие «схемы тела»: примерно так же, как «схема тела» помогает нам принимать правильные решения относительно нашего тела, так и «схема внимания» помогает нам управляться с собственным субъективным опытом.
Само внимание Грациано определяет как способность мозга в каждый конкретный момент времени сосредотачивать свои ресурсы на небольшом фрагменте реальности, чтобы добиться большей глубины обработки соответствующей информации.
То есть принцип работы внимания — это способность вывести на передний план одну часть информационного поля, а другую в этот момент увести, так сказать, в тень, в состояние умолчания. И это касается не только внешних сигналов, но и нашего нажитого опыта.
Все мы знаем, что наше внимание может быть захвачено внешним стимулом. Например, громкий звук, прозвучавший где-то рядом, заставит вас вздрогнуть и оглядываться по сторонам. О том, куда направлено ваше внимание, расскажут нам ваши движения, включая, конечно, и движение глаз.
Но внимание может быть и внутренним (Грациано называет его «скрытым вниманием»), когда вы осмысляете свой опыт, знания, психологические состояния — как бы прислушиваетесь к себе, к своим мыслям, к своим представлениям о реальности. Это именно то, чем мы занимаемся в состоянии «блуждания».
Таким образом, наше внимание работает как с входящими сигналами, так и с информацией, заключённой в нашей «памяти» (вспоминаем две плоскости ввода, которые мы обнаружили, анализируя схему функциональной системы по Петру Кузьмичу Анохину).
«Схема тела» следит за тем, как наше тело вписывается в окружающий нас мир и функционирует в нём. А «схема внимания» — за тем, куда направлено наше внимание и как сочетается то, что мы воспринимаем извне, с тем, что мы имеем сказать по этому поводу изнутри.
Чтобы мы
