металлом я его обеспечу.
— Красота, лепота, — протянул я вслух.
— Это да, такого и у князя Владимира наверняка нет, — усмехнулся довольно Димитр.
За всеми делами наступило время обедни, на этот раз монаха с нами не было, ему накрыли отдельно. Видать, чтобы меня не провоцировать, ну, это правильно.
Откушав, я разместился на улице под навесом, с кубком ромейского вина, и попросил Димитра привезти монаха.
Через пару минут Димитр его привел и встал за моим плечом, этим показывая, что он полностью мой человек и готов меня поддерживать. Вроде мелочь, а нет.
— Кто таков? Как звать? — обратился я на ромейском языке к монаху.
Тот ответил не сразу, внимательно пробежался взглядом по мне и Димитру и, отвесив поясной поклон, заговорил на моем языке, причем чисто. Что-то этакое я еще вчера заподозрил.
— Звать меня Никодим, пресвитером я был при протоирее Пелите, который меня и отправил в эти края. Сказано мне им было, что желает Яромир князь-владетель познать буквицу, что нынче в Болгарском царстве употребляется, коя мне и известна. Прибыл я сюда с купцом Колояром и нынче живу на этом подворье уважаемого мной Димитра в ожидании.
Ох, льстец, конечно.
— Кто я, тебе известно? — строго спросил я.
— Да, князь-владетель, — тут же ответил Никодим и отвесил мне поклон.
— Владетель, пожалуй, а вот князь нет! — произнес я. — А теперь послушай, что я тебе скажу, Никодим, внимательно послушай и запомни. Ты здесь, чтобы обучить буквице и только этому. Не проповедовать, не нести вашу веру христову. Ты меня понял? — надавил я на него взглядом.
Видно, мои слова не пришлись по душе Никодиму, так как его лицо окаменело.
— Неисповедимы пути божьи, — едва слышно ответил он мне.
— Хм! Объясню доступнее, чтобы ты уразумел. Как говорят у вас, со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Люди у меня боевитые, чуть что за топор хватаются, и моя защита тебя не спасет, притопят в ближайшей луже и скажут, что так и было, это во-первых. А во-вторых, им надобно пользу увидеть от дел, а не пустословие, обучишь их грамоте, вот и польза, строители у меня есть из ромеи, баню строят, закончат — вот и еще польза, лишь тогда можно будет говорить о вере, не ранее, ибо в ином случае против себя настроишь их. Уразумел?
— Да, владетель, — спокойно кивнул монах. — Есть над чем поразмыслить, благодарствую.
— Все, иди. — И я махнул рукой, оставшись с Димитром наедине.
— Сложно с ним будет, — высказался друг.
— Я знаю, но я его предупредил и все объяснил. Коли убьют, сам дурак! — ответил я.
— Может, все же нашей грамоте выучить людей, я смогу зимой этим позаниматься, да и Ирина тоже, — предложил Димитр.
— Благодарю, но мне нужна именно эта грамота. Хотя и вашей поучите людей тоже, — задумчиво протянул я.
В данный момент ко мне пришла другая мысль, что этот Никодим прознает о моих секретах, а конкретно, о магии и артефактах. Может, действительно стоит его притопить, как он сделает свое дело? Так и строителей тогда тоже придётся. Такая себе, конечно, благодарность будет за работу. Эх…
В любом случае рано или поздно слухи пойдут, а Византия далеко, так что и опасаться их не стоит в полной мере. Так что можно будет и отпустить.
Оставшееся время я в основном провел на торге вместе с Димитром и Кристом, также наказал ему прикупить холопок, желательно молодых, а то у меня в основном мужское население в городище, а это неправильно. К тому же, может, кто из бойцов возжелает семьей обзавестись и остаться у меня навсегда.
Когда подошло отведенное время, я попрощался с семьей Димитра и, прихватив монаха, отправился к своему загородному подворью. Туда уже начали стекаться отдохнувшие бойцы, а новгородцы были еще и с семьями. Помимо них, объявились еще людишки, что, послушав разговоры моих бойцов о жизни и трофеях, попросились ко мне.
Отобрав около тридцати бойцов, я распределили людей на драккаре и двух ладьях, что дядюшка Колояр оставил, мы отбыли в Ярово городище.
Домой мы вернулись раньше Могуты и Говши. Первым делом я отправил к сумам человека с сообщением о том, что в ближайшее время собираюсь идти в поход за трофеями и готов взять три или четыре десятка их бойцов с собой.
Никодима разместили в отдельный дом, чтобы он никого не смущал своими молитвами или поведением. Также я повелел Айке отобрать семь отроков из холопов, тех, что поразумней, привести ко мне, и уже через час рассматривал мальцов.
Одеты, конечно, небогато, но одежка целая и все здоровые, я повел их к жилищу Никодима, а вслед за нами и Айка увязалась.
Монаха пришлось зазывать, видимо, уже начал обживаться на новом месте.
Как только он появился на пороге, я начал говорить:
— Это Никодим, а вы все идете к нему в ученики. — И я обвел мальчишек взглядом.
— А чему учиться-то? — весело спросил один вихрастый паренек.
— А ты не перебивай, и все узнаешь. Учить он вас будет буквице. Вы научитесь читать и писать. Все! Кто обучится к следующей весне этому делу, получит свободу, да и не только он, но и вся его семья. Еще получит дом и разную рухлядь на заведение хозяйства, и я возьму к себе на службу тех, кто справится.
— О-о-о, — протянули мальчишки, да и Айка глянула на меня удивленно.
— Все, идите, сами разберетесь. — Я подтолкнул ближнего мальчишку в сторону монаха и направился в сторону дома. Но, сделав несколько шагов, остановился и кликнул Айку.
— Что-то еще? — тут же подбежала она ко мне.
— Да, — кивнул я. — Расскажи Никодиму, где здесь питаться и все такое. А еще присматривай за ним, но лучше будет, если кого к нему приставить, дабы он все время был рядом. А еще мои слова, что я сказал отрокам, донеси до их семей, я думаю, отцы добавят им рвения к учебе.
— Все исполню, — тут же кивнула Айка.
Я же решил пробежаться по людям и предупредить их о Никодиме, чтобы они не были с ним чересчур откровенны и понимали, что хоть и живет здесь, но он не совсем наш, и потому держали рот на замке. Обойдя Фому, Филиппа, Ефима
