готова к завтрашнему дню? — спрашиваю я, делая глоток вина.
— Думаю, да. Я довольна своей презентацией. А ты?
— Тоже самое. — Я откусываю еще кусочек курицы и тщательно обдумываю свои следующие слова. — Какие планы на потом?
Эмити откладывает вилку и берет салфетку. Она вытирает губы, отказываясь смотреть мне в глаза.
— Ты спрашиваешь, чем буду обедать завтра? Не уверена, Карвер.
— Я не это имел в виду, и ты это знаешь.
— Честно говоря, я планирую завтра победить. После того, как будут озвучены результаты, искренне не понимаю, что буду делать дальше. — Она смотрит на свою еду. — Ненавижу быть в неведении, не иметь возможности планировать.
— Да, — говорю я, выдыхая. — Я тоже. Я бы хотел, чтобы все это поскорее закончилось.
Она смотрит на меня сквозь свои густые ресницы.
— Мы взрослые люди. Но все равно продолжаю говорить себе, что все будет хорошо, так или иначе.
— Ты в это веришь? Правда? Завтра кого-то из нас назначат генеральным директором.
Впервые она не отвечает мне язвительно. Она просто теребит салфетку, пока думает.
— Папа учил меня не иметь плана Б. Он сказал, что если у тебя есть запасной план, это лишает тебя возможности получить то, чего ты действительно хочешь.
— Мой научил меня тому же, — ухмыляюсь я.
— Получается, если ты спрашиваешь, что я планирую делать, если что-то случится и меня не назовут, то мой ответ… Понятия не имею. — Она снова берет вилку, но просто держит ее рядом со своей тарелкой. — Я не думала об этом.
— Как думаешь, ты бы уехала? Ты бы хотела вернуться в Калифорнию?
— Не уверена, — признается она. — Мой отец, как и твой, уверена, всю жизнь готовил меня к этому моменту. Я пошла в школу именно с этой целью. Проходила стажировку в месте, которое ненавидела, потому что оно было больше всего похоже на «Джонс и Галлум», и я хотела иметь возможность указать это в своем резюме. Я изучала данные, не спала ночами… — Она грустно улыбается мне, когда на нее находит озарение. — Я делала… все, что делал ты.
— Помню, как был маленьким мальчиком и время от времени приходил на работу со своим отцом. Он не часто приводил меня с собой, но, когда он это делал, я чувствовал, что это действительно важно. Когда стал старше, я мог предугадать, когда он попросит меня приехать снова. Обычно это было на весенних каникулах или перед Рождеством, когда большая часть персонала разъезжалась. Я учился, подслушивал его разговоры, когда он работал дома по ночам, слушал, что он рассказывал маме. Пытался получить преимущество, понимаешь? А потом, когда он приводил меня в свой офис, я пытался вставить в разговор одну из этих маленьких жемчужин и произвести впечатление на своего отца. Я просто всегда хотел, чтобы он гордился мной. — Я чувствую, как мои щеки горят, когда осознаю, что сказал. — И это прозвучало глупо, да?
— Вовсе нет, — шепчет она. — Думаю, каждый человек хочет, чтобы его родители гордились им. Не могу представить, почему ты думаешь, что твои родители могут не гордиться.
— О, они определенно гордятся. Уверен в этом. Просто их намного труднее расколоть, чем твоих. И я, гораздо менее красив, так что это, вероятно, не поможет.
Она не смеется над моей шуткой, даже не пытается улыбнуться. Вместо этого ее брови сходятся на переносице.
— Ты один из самых талантливых людей, которых я встречала, — мягко говорит она. — Ты можешь получить что угодно — бейсбольную биту или отчет с фондового рынка — и сделать с этим что-то невероятное. Никогда не позволяй тому, что думает кто-то другой, даже если это твои собственные родители, заставлять тебя сомневаться в себе, Карвер.
Ее слова проникают прямо в сердце и окутывают ту часть меня, к которой никто никогда не прикасался. Я никогда не был достаточно хорош, достаточно умен, достаточно усердным, каким хотел меня видеть мой отец. Даже сейчас, зная, что предложу завтра, я ничего от него не слышал. Интересно, волнует ли его это вообще, или он думает, что, поскольку он на пенсии, я должен справляться сам.
— Спасибо, Эмити. Это много значит для меня.
— Я серьезно. — Она встает и размеренными шагами обходит стол, пока не оказывается рядом со мной. Она колеблется долю секунды, прежде чем обнять меня за плечи. Она начинает улыбаться. — Для меня будет большой честью, стать твоим боссом.
Она вскрикивает, когда я бросаюсь в бой, сбивая ее с ног.
— Карвер! — хихикает она, лежа на спине на полу.
— С меня хватит, — говорю ей, наблюдая, как оживает ее лицо.
— Это неподобающе для подчиненного, — поддразнивает она.
— Именно. Мы исправим это сегодня вечером.
— И как?
— Подеремся или потрахаемся. Выбор за тобой.
Она постукивает по подбородку наманикюренным ногтем.
— Ты больше меня. Сильнее меня. Но не злее, так что у меня может быть шанс, если мы начнем драку…
— В любом случае у тебя нет ни единого шанса.
— Хочешь поспорить?
— Вот что я тебе скажу, — возражаю я, обдумывая свои слова. Моя грудная клетка отказывается полностью расширяться, и мне приходится напрягаться, чтобы набрать достаточно воздуха. — Давай заключим сделку.
— Сделки — для слабаков.
— Сделки — для умных, — настаиваю я.
Она вздыхает, потираясь грудью о мою грудь.
— И что ты предлагаешь?
— Думаю, мы заключим соглашение. Тот, кого из нас завтра не выберут, согласится поработать президентом по крайней мере год. Давай подумаем об этом, Эмити. Никто не хочет успеха этой компании так сильно, как мы с тобой.
— Верно, но я не уверена, что наши взгляды совпадут. Ты хочешь расширения, а я — сплоченности. В конечном итоге мы будем сражаться друг с другом в каждом вопросе.
— Думаю, мы могли бы что-нибудь придумать на благо всех нас.
Я заставляю себя сглотнуть, чертовски надеясь, что она согласится. Мне невыносима мысль о том, что она уйдет по многим причинам. И как бы мне ни было неприятно это признавать, я не хочу видеть ее с разбитым сердцем и
