Вольдемар, поднимая с пола брошенную книгу, – Что, мне вам теперь язык вырвать за это? А если вы захотите крестное знамение наложить, мне вам руку отрубить? Это вы, люди, можете наказывать за такое. Вы всегда кого-нибудь наказываете, даже себя. Я вне вашей воли, но боязнь меня – лишь у вас в голове, как и многое другое, что вам нужно. А ещё это нужно им, – сказал Вольдемар, метнув книгу через всю комнату в сторону выхода. Она пролетела сквозь решётку, как будто препятствия не существовало.
Женя обернулся к двери и увидел, как его чтиво хлёстко ударилась о стену и упало на пол. В это время к двери подошёл Вольдемар, открыл её и вышел в коридор, или, как минимум, сделал вид, что оказался там. В комнате вновь воцарилась тишина. Молодой человек внезапно почувствовал нахлынувшую усталость. Он и забыл, что за последнюю ночь спал всего несколько часов. Евгений сел и закрыл глаза, но уснуть не удавалось. Тогда он лёг на скамью, которая была гораздо короче его роста, и вновь попытался вздремнуть, что на этот раз ему всё-таки удалось.
Перед ним появилось одиноко стоящее дерево. Менялись времена года, погода: жара сменялась дождём, дождь снегом, снег градом, град метелью, но одинокое дерево выдерживало все набеги стихии. Раньше это дерево не было так одиноко, но после того, как погибли его ближайшие соседи (одно было сломлено ветром, другое же сгорело после удара молнии), оно осталось совсем одно, больше никого не защищало, но и его защищать было некому. А ведь было от кого. Практически каждый день к дереву приходил человек, который окружал дерево облаком химикатов, обламывал ветки, после чего исчезал так же неожиданно, как и появлялся. Но, хотя казалось, что жить больше незачем, дерево продолжало игнорировать все напасти окружающего мира. В один ненастный день к дереву приполз Жук. Он аккуратно пробегал между маленьким лужами, создаваемыми падающими с неба каплями, медленно, но верно приближаясь к дереву. Он подполз к дереву, заполз под корень и обратился к своему спасителю:
– Можно ли переждать непогоду под твоей кроной и твоими корнями? Ты даже не заметишь моего присутствия – обратилось насекомое к дереву.
– Конечно, оставайся так долго, сколько необходимо, – ответило ему дерево и теперь с большим рвением сопротивлялось непогоде.
Когда наступило непродолжительное затишье, Жук выполз откуда-то из-под дерева и вновь обратился к своему спасителю:
– Спасибо, что защитил меня, – благодарил Жук дерево.
– Мне приятно, что я смог помочь тебе, – услышало насекомое в ответ.
– Я хочу сказать тебе, что твоя доброта не останется незамеченной. На самом деле, я-не просто случайный путник, я послан тебе судьбой за твою любовь к жизни и ближним. Я готов исполнить твоё заветное желание.
– Спасибо за твоё предложение, но мне ничего не нужно.
– Погоди, послушай. Я могу облегчить твою жизнь, скрасив твоё одиночество, чтобы не только тот человек составлял твою компанию. Кстати, я могу избавить тебя от его присутствия раз и навсегда. Ты же хочешь этого?
– Я не думаю, что это необходимо…
– Но он же отравляет твою жизнь!
– Хорошо, сделай это, – неуверенно ответило дерево.
– Будет исполнено.
С момента того разговора прошла неделя, и тот человек действительно больше не появлялся. В остальном всё было как прежде: погода продолжала подкидывать дереву испытания, а Жук был практически незаметен. Но в один не очень прекрасный день всё изменилось: погода была не самой страшной, однако во время очередного порыва ветра дерево безмолвно переломилось пополам.
Молодой человек проснулся и сел на скамье. Он почувствовал, что этот сон, как, судя по всему, и другие, снились ему не спроста.
– Он играет со мной, – прошептал молодой человек, – но он не хочет, чтобы я проиграл раньше времени. Если бы он хотел убить меня, он бы давно это сделал. Может, он хочет мне помочь? Что же, раз теперь мне делать нечего, – молодой человек посмотрел на теперь недостижимую для него книгу, – пришло время всё обдумать.
Женя погрузился в раздумья. В его голове мысли мчались, создавая всё больше вопросов, нежели ответов. Он пытался найти точку опоры, неопровержимую истину, от которой можно было бы отталкиваться, но самым достоверным, что он мог найти в закоулках своего разума, была смерть трёх людей, хотя и в правдивости этих событий он уже начинал сомневаться. В его мире люди переставали делиться на добрых и злых. Теперь люди подразделялись на тех, кто предаст, тех, кто предал, и тех, кто уже предать не способен.
– Что я знаю? – беседовал молодой человек сам с собой, – да, собственно, ничего. Люди вокруг меня погибают из-за… меня? Это ужасно и непоправимо, но я ещё жив, поэтому мне стоит действовать. Но я в клетке! По своей воле, конечно, но это же неправильно: она не спасает меня от него, а лишь удерживает меня на месте. Я должен вернуться в магазин – там есть сейф, а ещё код. Там не хватает двух цифр… 6 цифр – это дата? Но дата чего? Но, если это число и месяц, то это – мой день рождения? – на лице Жени появилась удивленная гримаса: он помнил, что его день рождения примерно в это время, но не знал точно, а теперь у него появился шанс узнать о себе чуть больше. – Но почему Афанасий Филиппович мне ничего об этом не говорил? Неужели… у него в кабинете стоит то, что он сам не мог бы открыть? Или он просто не смог поменять код на сейфе, который купил? Но всё это бессмысленно, если мой год рождения не подойдёт. Мне нужно к сейфу. Как ОН сюда проник или, что важнее, как он выбрался?
Молодой человек обеими руками потряс дверь камеры, внимательно всё осмотрел, но ничто не помогло ему достичь желанной свободы. В это время из коридора послышались знакомые голоса: Пётр и Аркадий о чём-то возбужденно спорили. Через секунду дверь широко распахнулась, и в комнату широкими шагами вошёл молодой полицейский – он был в новых очках, за ним шёл Пётр.
– О, я и забыл про вас, – обратился Аркадий к Евгению, – мы были там, куда вы нас отправили, и нашли там много интересного. Но кроме всего прочего, там было то, что нам не удалось открыть. Вы никак не можете нам с этим помочь? – Аркадий, маячивший по комнате, остановился и повернулся в сторону Жени.
– Нет, извините – молодой человек постарался не встречаться глазами с Аркадием, – я здесь всё обдумал, мне больше не нужна ваша помощь,
