Книга Полихромный ноктюрн - Ислав Доре

его перетащили в оплот. Вот поэтому и были переговоры. Рыбоморды поставили условия: хотите пройти, то унесите бесконечного из оплота. Таким образом надеялись избавиться от проклятия. Легионеры выделили на это дело отряд. Я пошёл с ними. Мы прибыли туда в тот момент, когда великаны проводили похоронный обряд. Проще говоря — собирались сжечь вождя на еловом алтаре. Нам пришлось смотреть, ждать окончания. Рыбоморды, сжимая факелы, начали петь. Тогда шаман подпалил алтарь — дым водой растёкся по развалинам. Вонь стояла такая, будто жгут прущие грибы. В тот же момент тело вождя зашевелилось…

— Неужели великан был жив? — встормошилась туманница, прикоснувшись к губам.

— Рыбья кожа разверзлась. Человек медленно поднялся из трупа. Из его спины росли крылья из алых ветвящихся нитей. Он взмахнул плащом, капли ядовитой крови разлетелись в стороны. И тогда дым задрожал трусливым кроликом, хвалёные солдаты Дома Игнаадарий сразу потеряли свою любовь к сожжению, просто убежали. Наверное, тактически отступили для перегруппирования. Ха! Рыбоморды, продолжая петь, вдруг взвыли: «Хор!». Да так, словно их потрошат. А потом тоже убежали, но не все. Хор успел обрушить свой гнев на шамана. Не знаю, как это произошло, но когда открыл глаза — он стоял на едва живом великане, прижав дуло столичного огора к его морде. Дальше ничего, наступила кромешная тьма, свист и давящий гул. Страшно произносить, но Хор — сам по себе ходячий Рефлект. Все воспоминания самого кровопролития пропитали его. Невиданные битвы происходят вокруг него в один единственный момент…

— Сказители были правы! Вот он — настоящий проклятый зверь Старой войны. Прогрызатель времени, чей гневный шаг оставил след, ставший Пепельными болотами, — тихо произнесла она. — Но что было дальше?

— Когда тьма рассеялась, Хор стоял напротив меня, держа на руках тело Ворона.

— Он же заговорил с тобой? Как он выглядел, глаза были какого цвета, ярко-серые?

— Нет, они были цвета неба, в котором отражаются океаны и моря, — рассказал Фель. — Я мог тогда попробовать добыть его голову, но тело не слушалось. Заметив сомнения, Хор сказал мне: «Вселенная хочет нашей смерти. Она жаждет нашей плоти. Ты можешь пойти за мной, я научу тебя разговаривать с тенями. Вместе помешаем урожаю созреть».

— Разговаривать с тенями? — туманница окунулась в воды непонимания. — Это что-то вроде — вот стоит стул, отбрасывает тень. Типа, с ней можно разговаривать, вести светские беседы? Несусветная чепуха. Ну, а что было потом?

— Поведал о существах, о монстрах, называя их — Р’одум. Поняв мой немой ответ, сказал: «Если мы встретимся вновь, постарайся сохранить человеческое лицо». И пошёл к воротам оплота. Там его ждали трое. Девчушка в мужском плаще, и двое мужчин. Один в цилиндре, другой — крутил часы на цепочке. Все они были Воронами, Гавранами…

— Говори, я вижу, ты сдерживаешься. Не нужно тайн.

— Тот в цилиндре назвал его имя. Настоящее имя.

— Произнеси это имя.

— Не знаю, это может оказаться шуткой. Ведь «Путник глубин»…

— Скажи мне его имя.

— Ладно. Я знаю твою настойчивость. Так же и будешь повторять, если не скажу. Рам…дверт.

— Гони прочь мысли о его правоте, — потребовала спутница из медальона. — Вот, это и есть морок! Хоровщина! Мы нашли корень! Его нужно вырвать, нужно выкинуть его прочь. Люди не живут тысячелетиями! Забудь это поганое имя! Его не должно существовать…

— Нельзя отрицать, что именно Рам… Хор убил кровавого лешего, — утвердил столичный охотник и с тяжестью спросил: — Ответишь на один вопрос?

Чьё-то злобное присутствие заскреблось в комнатке.

— Я отвечу на любой вопрос. Или сделаю даже больше, если захочешь. Но сперва воспользуйся каплями, скорее! Пока не стало слишком поздно! Он здесь!

Туманница спряталась в подвеску. А сам завертелся часовым, что услышал случайный кашель у подножия сторожевой башни и начал разыскивать вторженца, нарушителя спокойствия. Искал повсюду, даже в верхних потолочных углах, где поселились стоны утопающего судна. Немыслимая рука сжимала лекарню, не жалела сил, чтобы разрушить её, стереть следы её существования в мелкую пыль. Рычание изуродованного существа потекло из тех же углов, прямо-таки сама комната готова сожрать всякого заложника жизни. Едва различимое эхо добралось до ушей, будто бы преодолело многие годы, всё ради возможности быть услышанным. Где-то очень далеко происходило сражение, там сама кровожадность схлестнулась со своим врагом, с новорождённой кровощедростью.

Феля пронзило странное чувство, невозможный треугольный результат бракосочетания желания, долга и сомнений. Там был и страх, но боялся совсем не боя, а чего-то другого. Тут же достал маленький флакон, залил красноватой жидкостью свои глазные колодцы. Скрытое пространство озарилось гранатовым светом. Шёпот вгрызался в уши как трусливый зверь в ягнёнка. Её голос всё громче и громче, заглушал собственные мысли. Она повторяла: — Убей Воронов. Прикончи Хора, вскрой ему череп, вспори брюхо, раздроби его кости.

Тень склонилась над символом из кругов, рваными движениями вырисовывала его. Это был белпер прошлого, который вырезал на полу несколько линий, напоминавших птицу с расставленными в стороны крыльями. Когда символ обрёл законченную форму, приставил пальцы к лицу, выдержав боль, вырвал сферическое подтверждение своему намеренью. Ритуал Прошрит свершился. Через пару мгновений проявилась большая чёрная птица. Взмахнув крыльями, выпустила из стены мрака троих. Тьма тайны укутывала их; при этом текла кипящей рекой. Комнату заполнили силуэты, по видимым очертаниям можно было предположить кто они. Квинтэссенция воинов из давно минувших дней, что оказались забытыми, погребёнными в последствиях разлива озера Мундус. Каждый смотрел сквозь незваного гостя. Неужели они его видели? Один из них, который стоял возле кровати, держался за свой бок, давил изо всех сил, пытался сдержать кровотечение. Но оно не поддавалось в полной мере, капли устремлялись к полу, не разбивались об него, а исчезали. Дыхание тяжёлое, изо рта валит пар, будто стоит под ледяным проливным дождём. Кровоточащий глянул на свою ладонь, словно читает письмо от любимой, прощается. Тут протянул руку к другому, хотел предупредить, и на того набросилась поганая тварь, выскочила прямо из потолка, в её обличии было мало общего с человеческим. Если же имелся выбор: умереть или же увидеть это дитя злобы и уродства — то всё очевидно само по себе. Кошмарный выкидыш воображения безумца ушераздирающе завопил, пришла тишина, гостила недолго. Зов привлёк внимание других тварей, ведь те полезли отовсюду. Квинтэссенции воинов вступили в бой. Таков отголосок шагов Хора.

Морок всколыхнулся, из него выпрыгнул Ворон. Но настоящий удар нанесли совсем с другой стороны. Фель остановил клинок, желавший оборвать его жизнь, выставив щитом свою ношу. Порезанная ткань соскользнула, открыла вид того, что с любовью называл Гильона. Ударная рама способная дробить не