с места, я рискнула открыть рот и задать вопрос, не дававший мне покоя последние десять минут. Да меня просто на части разрывало изнутри.
— Почему ты сказал, что я твоя девушка? К чему эта ложь?
На время отвела взгляд от пухленького красавчика и уставила на другого… красавчика.
— Так нужно, — ответил невозмутимо, — Марина ни за что не позволила бы своему ребёнку ехать с мимопроходящей девушкой, поэтому я слукавил. Изначально с Виолеттой приехать обещал, но сестра устроила забастовку и… неважно, — он махнул рукой, — кстати, в парк с нами махнёшь?
— А это обязательно? — спросила, мысленно молясь, чтобы он сказал «да».
Надо бы, конечно, было устроить длительный разбор полётов и выставить требование вернуться и рассказать его сестре правду, но я сдержалась.
— Не обязательно, конечно, но мы с Макаром очень хотели бы, чтобы ты составила нам компанию, да, зайчик? — парень просил беглый взгляд на племянника и лукаво подмигнул.
— Если только недолго… — выдавила последние остатки скромности, чтобы не показаться слишком легкомысленной.
Кажется, Алексей обрадовался моему ответу и даже включил какую-то тихую мелодию, но, как говорится, недолго музыка играла. Макар не оценил классическую композицию, которая нежно лилась из динамиков, и принялся гневно махать ручками.
— Мальчик мой, ты чего? — заволновалась, видя надвигающуюся истерику — Тебе песенка не нравится?
Я провела рукой по белобрысой макушке, приглаживая пушистые кудри, и малец моментально перехватил мою руку. Большие серые глаза уставились с любопытством, разглядывая тонкий серебряный браслет, красовавшийся на моём запястье.
— Что, хулиган, Лариску хочешь? — бросил через плечо Алексей и в два щелчка сменил лирическую мелодию какой-то странной песенкой про сосиски. Впрочем, Макар оценил перемены, растянулся в довольной улыбке и расслабленно откинулся на спинку детского кресла, при этом ритмично дёргая ножками в такт музыке.
— Надо же, насколько маленькие дети проще взрослых: поменяли песенку, и все счастливы, все довольны — сама с собой решила пообщаться, правда, вслух.
— Ты так считаешь?
— Да, я уверена. Более того, по этой причине детей больше люблю, чем взрослых. Они хоть и капризничают, но делают это без злобы, а чаще всего от безысходности. А вот взрослые люди, они вредят намеренно и только о себе думают, часто бывая более эгоистичны, чем младенцы.
— Знаешь, а в твоих словах есть доля истины, — Алексей поддержал беседу, — только среди взрослых тоже встречаются хорошие и добрые люди. Взять, к примеру, твоих родителей…
— А что мои родители? — перебила невежливо.
— Они такие дружные замечательные. Как по мне, отличный пример для подражания. Одно то, что вы совместные чаепития устраиваете, уже дорогого стоит.
Парень замолчал, а я погрузилась в размышления. Никогда не задумывалась о том, что моя семья может быть для кого-то примером, наоборот, считала бесконечные посиделки нормой. А оно вон как, оказывается…
— Ну, вот и приехали, — объявил парень, — на выход, мои хорошие.
Он выпрыгнул со своего места на улицу, распахнул мою дверь, а потом обогнул машину, чтобы отстегнуть Макара. Только я выходить не спешила, потому что впала в ступор от его фразы, с которой он обратился ко мне и малышу. Впрочем, Алексей или не заметил, что сам же ляпнул, или решил просто сделать вид.
Покинув машину, закрыв все двери и включив блокировку, мы взяли мальчика за ручки и пошли вдоль тропинки, которая вела в сердце парка.
Солнце пряталось за ветвями деревьев, зелёные кроны которых раскачивал ласковый ветерок. Вокруг носились дети, на скамейках сидели их родители и другие взрослые, с умилением наблюдавшие за маленькими сорванцами. В какое-то мгновение мне показалось, что мы сейчас похожи на семейную парочку с ребёнком, прогуливающуюся после насыщенного трудового дня. Возможно, окружающая обстановка разбудила мою фантазию, но я тут же поспешила отогнать от себя эти мысли.
— Ты любишь вату? — спросил Алексей, только я не до конца вернулась из путешествия по собственным мечтам, поэтому не смогла сразу отреагировать.
— М?
— Вату сладкую любишь? — он повторил вопрос — Макар её просто обожает, давай купим?
Лучный не стал ждать ответа и поспешил к передвижному аппарату, возле которого находился молодой человек с деревянной палочкой наготове. Стоило нам сделать заказ, как аппарат включился, и то, что секунду назад было сахарным сиропом, стало превращаться в тонкие нити будущего лакомства.
Для племянника парень купил вату белого цвета, сказав, что красители вредны для маленького ребёнка. Он зачем-то заказал ещё одно облако, окрашенное в розовый цвет, и протянул его мне. Я попыталась было отказаться, но врать и утверждать, что не люблю сахарную вату, не стала. Пришлось взять угощение.
Мы присели на свободную лавочку и на пару с Макаром принялись молча уплетать сахарное недоразумение. Малыш в довольно короткие сроки выпачкал щёчки в остатках подтаявшей ваты, и я поспешила извлечь из своей сумочки упаковку влажных салфеток, чтобы привести ребёнка в порядок.
— Сладкий мальчик сейчас будет чистым — приговаривала, аккуратно вытирая пухленькое личико, и уже хотела убрать пачку обратно, но Алексей попросил пару салфеток. Мне не жалко, поэтому открыла пластиковый клапан и протянула упаковку парню.
Думала, он не доверяет мне и хочет лично убедиться, что его племянник теперь чистый. Вот только то, что произошло дальше, на весь оставшийся вечер выбило меня из колеи. Лучный повернулся ко мне, протянул руку, в которой была салфетка, и аккуратно провел ею по моему лицу.
— Ещё немного, и ты тоже будешь чистенькой — сказал заботливо и улыбнулся, только я в ответ не смогла проронить ни слова. Меня охватило странное ощущение всеобъемлющей нежности, которое я ещё не испытывала.
Раньше, когда была одержима безумной любовью к Денису, и он изредка обращал на меня внимание, я испытывала абсолютно другие чувства. Это было что-то сродни азарту, который накрывает, словно большая волна и пытается утащить вслед за собой в пучину.
Но сейчас от прикосновений Алексея мне тепло и уютно, как в коконе, и выбираться не хочется.
