облегченно вздохнул.
Ульяна участливо спросила:
– Тебе лучше?
– Конечно, лучше. Наконец-то рядом нет этого субтильного чада миллионера, и мы с тобой остались одни, – Алексей потянулся к Ульяне, пытаясь ее обнять, но она отшатнулась.
– Зря ты так об Эдике. Он хороший парень. Правда, немного своеобразный, похожий на большого ребенка. Мы знакомы с детства, учились в одном классе и на бальные танцы ходили в одну группу. Он меня до дома почти каждый день провожал. Мои родители были от него без ума.
– Еще бы, будущий зять сын миллионера, – съязвил Алексей.
Ульяна отвернулась, с упреком сказала:
– Что ты за человек. Постоянно видишь в людях плохое, все и всех критикуешь. Считаю, что быть критиком самая удобная позиция. Не создавая ничего и охаивая других, можно стяжать себе славу храбреца и правдолюбца. Английский писатель Сирил Гарбетт сказал, что критиковать может любой дурак, и многие из них этим занимаются.
– Это что же, получается я дурак? Я бы этому Гарбетту за такие слова так врезал…
– Думаю, у тебя это не получится, поскольку Сирил Гарбетт почил в бозе в 1955 году.
– Чего сделал? В какой бозе?
– Иными словами умер.
– Ясно. Короче ласты отбросил.
– Опять ты… Я ведь с тобой по-хорошему.
– Извини, сорвалось. Говори дальше, – извинительным тоном произнес Колесников.
После минутной паузы Волкогонова заговорила снова:
– Когда окончили школу, отец хотел отправить его учиться в Лондон, но он отказался и сказал, что будет всего добиваться в жизни сам.
«Не отказываясь при этом от всевозможных благ, предоставленных богатым родителем», – подумал Колесников, но мысли предпочел не озвучивать, чтобы не перебивать Ульяну, а она продолжала:
– Отец Эдика настаивать не стал, и мы вместе поступили в наше заведение.
Алексей ухмыльнулся.
– Зачем отцу настаивать? Он знает, что какое бы образование он не получил, все его дела и накопления перейдут к любимому единственному наследничку.
– Напрасно ты так. Его мама погибла во время покушения на их семью. Поэтому старший Солодовников любит сына больше всех на свете и потакает ему во всем, лишь бы ему было хорошо.
– Оно и заметно. И все же думаю, что учиться в Лондон он не поехал не из-за своих принципов, а из-за тебя. Или я не прав?
Ульяна опустила голову.
– Наверное, прав. Он влюблен в меня с самого детства, но для меня он лишь друг…
– Друг или …
Договорить Колесникову помешали отдаленные голоса и шаги. Ульяна повернула голову в сторону, откуда они раздавались, и увидела блуждающий свет фонарей.
– Кажется, возвращаются.
Алексей расширил глаза и притворным озабоченно-испуганным тоном произнес:
– Вдруг это коварные гномы? Они похитят тебя, усыпят и расколдовать красавицу Ульяну, посредством поцелуя в губы, сможет прекрасный принц по имени Алексей.
Ульяна обернулась к Колесникову, с иронией в голосе сказала:
– Думаю, что помощь прекрасного принца красавице не понадобиться, потому что те, кто к нам приближаются, совсем не похожи на гномов.
В подтверждение ее слов, луч одного из фонарей метнулся в их сторону, знакомый голос проводника Александра Геннадьевича спросил:
– Как вы тут? Живы, здоровы?
– Все нормально, – ответил Колесников.
– Раз нормально, продолжим наше возвращение на стоянку.
Увлекательная, но утомительная экскурсия по пещерам сказалась на состоянии и настроении членов группы. После ужина, приготовленного Кристиной, разговаривали недолго. Вскоре все легли спать. Заснуть не удалось одному Алексею Колесникову. Он пытался думать о Волкогоновой, представлял эротические сцены с ее участием, но гневная зловещая фраза: «Да и бросать камнем в приведения, как говорят, плохая примета», – произнесенная их экскурсоводом Александром Геннадьевичем, почему-то со вчерашнего дня не давала ему покоя. Неожиданно он услышал тихий звук и плеск воды. Колесников открыл глаза, повернул голову и стал всматриваться в черную, скупо освещенную светодиодной лампой гладь озерной воды. На миг ему показалось, что он увидел над водой человеческую голову, но в следующий миг она исчезла.
«Почудилось? Может быть, это доисторическое водное существо или пузыри газа из глубин Живого озера? Может быть, это люди-амфибии, о которых упоминал экскурсовод? Скорее всего, нервы. Надо спать. Все нормально», – постарался себя успокоить Алексей и сомкнул веки. В следующую минуту звук повторился вновь. Алексей снова открыл глаза. В свете лампы он заметил темно-серый силуэт человека, он скользил вдоль стены в направлении выхода из пещеры. Колесников решил, что должен непременно разгадать тайну Красной шаманки и завоевать большее внимание Волкогоновой. Он резко вскочил, силуэт метнулся в темноту. Колесников, опрокидывая стоящую на плоском камне лампу, рванулся за силуэтом. Лампа упала, пещера погрузилась в темноту. Звон стекла разбудил членов группы. Недоуменные вопросы, возгласы, мелькание включенных налобных фонариков наполнили зал Озерной пещеры. Первым в данной ситуации сориентировался Станислав. Обладая чутким сном, он открыл глаза раньше других и успел заметить в свете падающей лампы Алексея, который явно устремился в сторону выхода. Движения Станислава были резкими, уверенными и стремительными. Он надел каску, включил фонарь, вскочил на ноги, скомандовал:
– Кристина! За мной!
Девушка по-военному четко повторила действия Станислава и поспешила выполнить команду.
Бежать за Колесниковым пришлось недолго. Через тридцать метров Станислав услышал впереди крик: «Стой!» – и сдавленный стон, а через пятьдесят наткнулся на распростертое на камнях недвижимое тело Алексея. Колесников лежал с неподвижными открытыми глазами, из его виска вытекала кровь. Станислав коснулся пальцами шеи парня, чтобы окончательно убедиться, что Колесников мертв. Пульс не прощупывался. Задерживаться около трупа не было смысла, теперь для Станислава было важным поймать того или ту, за кем бежал Алексей и кто мог быть его убийцей. Станислав успел уловить в блуждающем свете фонаря, мелькнувший впереди силуэт. Он бросил взгляд на Кристину, подал очередную команду:
– Вперед! Приготовить оружие! В случае нападения стрелять без предупреждения!
Выхватив из-под курток пистолеты ПМ, Станислав и Кристина пустились в погоню. Бежать было нелегко, так как подъем стал чуть круче. Станиславу не в первый раз приходилось преследовать преступников. Он был неплохим бегуном, и в большинстве случаев ему удавалось догнать преследуемых. На этот раз его ноги будто кто-то вязал, они стали ватными, он то и дело спотыкался, но упорно продолжал погоню. Окрик «Стой! Полиция!» – не остановил убегавшего. Ответом был скатившийся с подъема камень величиной с лошадиную голову, который едва не покалечил ноги Станислава. Он успел отскочить, матерно выругался, продолжил погоню. Впереди мелькнула колонна, Станислав понял, что они находятся в Зале Большой колонны. Отсюда можно было пройти к остальным пещерам либо к выходу, через который вполне мог уйти предполагаемый преступник. Топот ног бегущих сзади людей почти заглушил крик Станислава:
– Кристина! Перекрой выход!
Девушка устремилась к выходу. Станислав решил предпринять еще
