взглянул на оголовье. Перегнувшись через верстак, он внимательно посмотрел на болтавшиеся на поясе Коннера провода, затем бросил взгляд на его ноги.
— Отцовские ботинки, — объяснил Коннер.
— Вижу. У тебя что, костюм под одеждой?
— В том-то и дело, что нет. Ты же знаешь Роба… В общем, я застал его прошлой ночью, когда он пытался с их помощью нырять. И у него не так уж плохо получилось…
— Дайвинг — ваше семейное ремесло, — сказал Грэхем. — Гильдия совершила ошибку, когда тебя не приняла.
— Угу. В общем, тут только одни ботинки, видишь? Никакого костюма. Но я почувствовал, чтó они могут сотворить с песком, и мне стало интересно, видел ли ты раньше что-то подобное.
— Почувствовал? — переспросил Грэхем. — И как глубоко ты погрузился?
Коннер бросил взгляд через плечо, удостоверяясь, что они одни.
— На метр. Может, на два.
Усмехнувшись, Грэхем вывернул оголовье наизнанку и поправил закрепленный на верстаке фонарь на длинном шарнирном рычаге.
— С таким народ уже забавлялся. С парой ботинок вполне можно развлечься — покататься по песку, окунуться по щиколотку и тому подобное. Но для дайвинга они не годятся. Если не сумеешь удержать песок, чтобы он не давил тебе на грудь, не сможешь дышать. А даже если сумеешь, то у тебя все будет страшно болеть, когда вернешься на поверхность. Это Роб спаял?
— Угу.
Грэхем оторвал взгляд от оголовья:
— Он поспособнее, чем ты.
— Да, знаю.
Грэхем вовсе не хотел его обидеть — жестокость была ему несвойственна. Но порой хватало сухого замечания, чтобы ощутить нечто похожее. Грэхем освободил место на верстаке, отодвинув длинный металлический ствол, и включил паяльник.
— Могу я взглянуть на ботинки?
— Конечно. — Коннер вытащил провода из штанин и скинул отцовские ботинки. — Он поместил источник питания в левую подошву.
— Интересно, — проговорил Грэхем. Взяв с верстака увеличительное стекло, он заглянул в ботинок и вынул кожаную стельку, затем осмотрел второй. — Похоже, он освободил место в правом ботинке, чтобы держать там провода и оголовье. И маску тоже. — Он посмотрел на Коннера. — На метр, говоришь?
Коннер кивнул.
— Гм… — Грэхем уставился в потолок. — Не мог бы ты их мне на какое-то время оставить?
Коннер нахмурился:
— Извини, нет. Я просто надеялся, что ты сможешь снова припаять провода. У меня есть немного денег.
Взяв паяльник, Грэхем попробовал его жало на язык. Услышав шипение, Коннер поежился и стиснул зубы. Грэхем начал прикладывать провода к контактам, похоже наконец поняв, каким образом Роб доработал оголовье.
— Ты каждый раз глаз не сводишь с маски в той витрине. С зеленой, — сказал он, не отрываясь от работы. — Готов обменять ее и почти новый костюм на эти ботинки.
Коннер не знал, что ответить.
— Э… Гм… Спасибо за предложение, но это ботинки моего отца.
— Всего лишь старые ботинки. Которые не были больше нужны даже ему самому.
Закончив работу, Грэхем подул на оголовье, и от паяльника поднялся завиток дыма. Он выжидающе посмотрел на Коннера.
— Что ж, я подумаю. — Коннер потянулся к ботинкам. — Сколько я тебе должен за починку?
Грэхем с неохотой вернул ботинки.
— Вот что — обещай, что никому и ни на что их не обменяешь, и мы в расчете. По рукам?
— Ладно, — ответил Коннер, зная, что в любом случае ни на что не обменяет отцовские ботинки после того, что ощутил под толщей песка. — По рукам.
— Отлично, — улыбнулся Грэхем. — Скажи Робу, пусть заглядывает, когда будет возможность. Он уже несколько недель тут не появлялся.
— Угу… — Коннер запихнул оголовье в подошву одного из ботинок и надел их, оставив шнурки не завязанными. — Я знаю, что от Роба может быть немало пользы. Если со мной что-нибудь случится, а Палмера не будет рядом, чтобы присматривать за Робом…
— Я обещал вашему отцу, что присмотрю за вами, — ответил Грэхем. — Я тебе об этом уже говорил. Вполне серьезно. Так что не беспокойся.
— Спасибо.
Коннер собрался уходить, но остановился на пороге.
— Завтра тот самый день, да? — спросил Грэхем.
Коннер кивнул, но не обернулся. Старик Грэхем был чертовски проницателен. Его слезящиеся глаза могли заглядывать в песок намного глубже, чем глаза любого другого. Он мог с первого взгляда сказать, как что устроено. Если бы Коннер решил попрощаться, задать еще один вопрос, даже просто стер бы влагу со щеки, старик бы все понял. Он понял бы, что завтра не просто обычная годовщина, но начало новой жизни.
16. Долгая прогулка
— Чтоб Палмеру песка нажраться! — заорал Роб, поправляя большой рюкзак на плечах. С тех пор как они вышли из дома, он постоянно жаловался, что ему приходится тащить столь тяжелый груз. — Он нам обещал!
— Наверняка у него есть свои причины.
Честно говоря, Коннер уже утомился защищать старшего брата. Ему изо дня в день приходилось стараться, чтобы маленький Роб не разочаровался во всей их семье. Подобно грудам песка, которые, казалось, становились все выше с каждым поколением, на младших сваливался весь груз семейных ошибок. «Бедняга Роб», — в очередной раз устало подумал Коннер.
Они с братом обогнули Спрингстон по пути к Ничейной земле. Избегая открытых дюн, они держались ближе к окраинам, с подветренной стороны от домов и лавок. Закрыв рты платками, они почти все время молчали, лишь изредка перекрикивая шумные порывы ветра. По дороге им встретилась сбежавшая курица, которая кудахтала и хлопала крыльями, а за ней гналась женщина в развевающемся платье, зовя ее по имени. Вдали, за краем поселка, виднелись мачты вереницы сарферов. Коннер слышал, как звенят свисающие фалы, ударяясь об алюминиевые мачты. Одинокий парус, затрепетав, поймал ветер, и сарфер, набирая скорость, устремился на запад, в сторону
