Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Виктор верил, что если у него получится контролировать все аспекты жизни, то ситуации нестабильности и сумасшествия, которые он пережил в детстве, не повторятся. У Виктора были проблемы с уверенностью в себе, и ему пришлось искать непрямые способы контроля, использовать техники манипуляции. Например, он мог строить из себя обиженного или читать всем нотации, эти приемы он быстро освоил и эффективно применял.
К сожалению, такое поведение отдаляло от Виктора именно тех людей, которые были для него важны. Стремление все контролировать приводило его, как и многих других детей из семей алкоголиков, именно к тому, чего он больше всего опасался, – к отверженности. Печальная ирония заключалась в том, что методы, которые он использовал ребенком для того, чтобы преодолевать чувство одиночества, делали из него одинокого взрослого.
«КАК ТЫ СМЕЕШЬ НАЗЫВАТЬ МАТЬ ПЬЯНИЦЕЙ?!»
Если вы выросли в семье алкоголиков, то возможно, что в отличие от Германа, у которого алкоголиками были оба родителя, ваша семейная драма разыгрывалась между отцом или матерью алкоголиком и другим родителем, который алкоголиком не был. В последние годы мы больше узнаем о роли, которую играет этот другой, непьющий родитель, который, как мы обсуждали во второй главе, является «пособником» своего зависимого партнера.
Терминами «созависимый человек», «пособник» мы обозначаем того, кто, несмотря на страдания, причиняемые алкоголиком окружающим, бессознательно поддерживает стремление алкоголика к выпивке. Занимая позицию «всепрощения», созависимые люди дают понять, что всегда будут помогать алкоголику и исправят все, что тот своим поведением разрушит. Как бы созависимые ни сокрушались, ни плакали, ни угрожали, ни жаловались, ни уговаривали и каких бы ультиматумов ни ставили, обычно им не хватает сил и смелости, чтобы добиться изменений в поведении партнера-алкоголика.
У Эммы наметился заметный прогресс в лечении, и я попросила ее пригласить родителей на одну из наших бесед, потому что хотела посмотреть, как они будут взаимодействовать. Как только они появились у меня в кабинете, я сразу заметила, что мать Эммы расстроена, будто сам факт того, что дочь пригласила ее на терапию, пробудил в ней чувство вины. Когда я начала говорить о болезненном опыте Эммы в детстве, ее мать расплакалась:
Мне так стыдно! Я знаю, что была плохой матерью. Эмма, прости меня! Я говорю искренне. Я готова бросить пить, и если ты хочешь, то я тоже обращусь к психотерапевту.
Я сказала ей, что психотерапия не очень эффективна в случаях алкоголизма и при других видах зависимостей, если только пациент одновременно не участвует в специальных лечебных программах, например «Двенадцать шагов анонимных алкоголиков». В ответ мать Эммы стала умолять меня:
Ради бога, Сьюзан! Не отправляйте меня к анонимным алкоголикам. Я сделаю для Эммы все, что угодно, но только не это.
В этот момент отец Эммы яростно прервал нас:
Черт побери! Моя жена не алкоголичка! Это прекрасная женщина, которая иногда пропускает стаканчик, чтобы расслабиться.
Миллионы людей иногда выпивают, и ничего!
Когда я возразила ему и указала на то, как болезненно воспринимала Эмма поведение ее матери в сочетании с отсутствием у него самого интереса к дочери, он взорвался:
Я очень успешный и счастливый человек, слышите? И у меня прекрасная семья! Не нужно впутывать меня и мою жену в эту историю! Сконцентрируйтесь лучше на проблемах моей дочери, а нас оставьте в покое. Моя дочь вам платит, чтобы вы решали ее проблемы, а не наши. Мы не позволим, чтобы нас здесь оскорбляли. Ну да, может, она и пьет немного больше других, но она может себя контролировать. И уж если говорить откровенно, то когда она пропустит пару стаканчиков, с ней легче и приятнее общаться!
Отец Эммы отказался присутствовать на дальнейших сеансах, однако ее мать не только записалась на программу анонимных алкоголиков, но и стала посещать одного из моих коллег-психотерапевтов. То, что последовало за этим, хотя и было вполне предсказуемо, все же удивило меня. По мере того как мать Эммы избавлялась от алкогольной зависимости, ее отец – как сказала мне об этом Эмма – все больше заболевал загадочной болезнью желудка, объяснить причину возникновения которой его лечащий врач не мог.
Было совершенно очевидно, что я нарушила семейное равновесие. И вскоре стало понятно, что отец Эммы мог нормально жить только в состоянии полного отрицания. Семьи, в которых есть алкоголики, поддерживают хрупкую систему равновесия, в которой каждый играет отведенную ему роль. Как только Эмма и ее мать начали серьезно работать над своими проблемами, они очень сильно раскачали семейную лодку. Знакомые семьи восхищались отцом Эммы за его преданность и верность жене. Эмма вспоминала, что родственники не раз говорили, что ее отца пора причислить к лику святых за умение прощать и терпимость. На самом же деле это был классический пример созависимости – отец Эммы прибегал к отрицанию для того, чтобы его жена могла оставаться жалкой алкоголичкой. Взамен он приобретал контроль и власть над ситуацией. Когда его жена исчезала в алкогольном тумане, он распоряжался жизнью семьи так, как считал нужным.
Я продолжала работать с Эммой и ее матерью на сеансах семейной терапии. Мать Эммы начала понимать, что самооценка ее мужа зависела от того, мог ли он единолично управлять жизнью семьи. Алкоголизм жены и эмоциональные и физические проблемы дочери делали его в глазах окружающих «единственным адекватным членом семьи». Но, несмотря на внушительный фасад, отец Эммы, как и все созависимые люди, был чрезвычайно неуверенным в себе человеком. Как и большинство из нас, он выбрал в партнеры женщину, которая была отражением его истинного отношения к самому себе. Такой выбор позволял ему чувствовать свое превосходство и выгодно отличаться на фоне остальных членов семьи.
Сейчас мать Эммы продолжает избавляться от алкогольной зависимости и менять свои отношения с дочерью и мужем, гастроэнтерит которого наверняка будет прогрессировать…
В отличие от отца Эммы, мать Виктора была классической созависимой, которая откровенно признавала весь ужас алкоголизма своего мужа и плохое обращение с сыном. Но при этом она не могла ничего изменить и как-то повлиять на ситуацию. Вот что рассказал мне Виктор:
Маме уже почти семьдесят лет, а я все еще пытаюсь понять, почему она позволяла отцу так мучить нас? Почему она не сопротивлялась и разрешала ему издеваться над собственными детьми? Она должна была обратиться к кому-нибудь за помощью! Но она повторяет одно и то же, как заезженная пластинка: «Вы понятия не имеете, каково было женщинам в наше время. Жена должна была оставаться при своем муже, что бы ни случилось. Никто не говорил открыто о проблемах, как сейчас. Куда я могла пойти? Что я могла сделать?»
Мать Виктора была перегружена семейными неприятностями. Ее беспомощность и покорность идее о важности «верности супругу» позволяли ее мужу вести себя безобразно со всеми членами семьи. Как многие созависимые люди, мать Виктора чувствовала себя ребенком и не могла защитить собственных детей. До сих пор Виктор мечется между потребностью спасти инфантильную мать и негодованием за то, что она не была для него полноценным родителем.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
