class="p1">Эветьен стоял рядом, даже ближе, чем во время танца, и вместе с магистром и девушками следил за камнем. Скользящее прикосновение ладони к пояснице я почувствовала смутно, настолько слабым, мимолётным оно было, словно меня лишь слегка задели походя. Больше неприятных и вообще каких-либо ощущений не возникало, сердце билось в прежнем ритме, кислород в лёгкие поступал свободно, фэнтезийных спецэффектов не наблюдалось. Дэйриан склонил голову набок, всматриваясь в причудливый узор прожилок, хмыкнул, как мне показалось, с разочарованием.
– Благодарю, фрайнэ, – он забрал камень, положил в шкатулку. – Поздравляю, результат отрицательный у всех трёх дев жребия. Впрочем, для получения более точных результатов следует также провести ещё два теста… Для одного из них даже не потребуется личного присутствия избранных, лишь несколько капель их крови…
– Благодарю за помощь, магистр Бенни. Уверен, Его императорское величество будет удовлетворён и теми результатами, что уже есть.
– Как пожелает Его императорское величество, – возражать Дэйриан не стал, только мазнул по мне взглядом препарирующим, с каплей досады маньяка, упустившего потенциальную жертву.
– Позвольте проводить вас к Его императорскому величеству, дабы вы могли лично сообщить о результатах.
– Прекрасные фрайнэ, – кивнул нам магистр и удалился в компании Эветьена и своего подручного.
Я села рядом с Жизель, выдохнула, пусть и без облегчения. Понятно, что сейчас что-то произошло.
Но что конкретно?
И как свежеполученный отрицательный результат отразится на мне?
Асфоделия явно намагичила что-то не то, однако я ничего не чувствовала, никакого намёка на суперспособности, никаких спонтанных проявлений дара. Я не двигала предметы усилием мысли, не швырялась фаерболами, не левитировала и палочку волшебную мне не выдали. Котёл, книгу заклинаний и остроконечную ведьмовскую шляпу тоже. И если загадочный тест не соврал и показал не просто слабый дар, но полное его отсутствие, то, получается, магии во мне нет? Точнее, нет в этом теле? Куда она тогда делась? Ушла с настоящей Асфоделией?
– И эта вся проверка? – уточнила я.
– Они разные бывают, – ответила Жизель. – Вот так с камнем – самая простая и безболезненная. Могут кровь взять, как магистр предлагал… правда, по крови не только о даре узнать можно, но и многое другое сотворить... Или ещё какой артефакт используют, однако от него ощущения уже совсем иные будут.
– Говорят, есть среди закатников такие, кто способен через прикосновение в разум проникнуть, – голос Нарциссы был тих настолько, что пришлось наклониться к девушке, чтобы расслышать шелестящие её слова. – Они змеями вползают в чужой разум и ищут, ищут… пока не найдут, что нужно, и не возьмут себе, выкорчёвывая и выворачивая память человека, что плуг пахаря землю.
– Проще говоря, ментальное вторжение, подобно любому вторжению, – это всегда боль, порой сильная, – пояснила Жизель. – Но таких среди закатников мало и ради женского дара их присылать не станут, хвала богам.
– А Брендетту проверять будут? – спохватилась я.
– Дочерей и жён первых фрайнов допускают до допросов такого рода только по приказу императора. Поэтому… хотели бы проверить, и она бы сейчас была с нами. А коли нет…
– Блатная, значит.
– Кто, прости?
– Ну… в смысле, она на особом положении, стоит выше других, под покровительством кого-то, обличённого властью и возможностями. Блат, попасть куда-то по блату, то есть благодаря чьей-то протекции.
– Какое любопытное слово, – с живым интересом протянула Жизель. – Оно из старых островных наречий?
– Э-эм… вроде того, – соврала я.
И тут – какое чудесное совпадение! – на горизонте появились три доблестных рыцаря. Словно караулили неподалёку, ожидая окончания экзекуции.
А может, и впрямь караулили.
Я встала и направилась к Тисону. Он замер, махнул рукой коллегам и те прошли вперёд, оставляя Тисона мне на растерзание. Только глянули напоследок с хмурым неодобрением матери-настоятельницы, заставшей молодую монахиню за флиртом с симпатичным священником.
– Так надо было, – выдал Тисон, прежде чем я открыла рот.
– Я не… – начала я, но мужчина меня перебил.
– Такая проверка много лучше другой, при закрытых дверях и с малым количеством свидетелей, где никто не запретит адептам Заката использовать артефакты куда хуже этого.
– Рыцарь Шевери, я не собираюсь…
– Даже слово Его императорского величества имеет для них меньший вес, чем допустимо, а жажда непознанного не ведает границ разумного…
– Тисон, – я взяла мужчину за руку, останавливая поток убеждений. Тисон вздрогнул едва заметно и с каким-то растерянным удивлением посмотрел на мои пальцы, обхватившие его. – Пусть надо, я не возражаю. Жизель рассказала про другие виды проверок… поэтому да, так лучше. Конечно, если бы меня предупредили заранее, то было бы вообще замечательно, но на нет и суда нет.
– Вы не должны были вовсе знать о проверке.
– Да? Тогда… спасибо.
– Пустое.
– Не столь уж и пустое…
– Пустое, фрайнэ Асфоделия, – несколькими тонами прохладнее повторил Тисон.
Осторожно высвободил свои пальцы и с вежливой натянутой улыбкой указал на скамью с притихшими девами жребия. Полагаю, разговоры на том закончены.
Оставшаяся часть вечера обошлась без эксцессов.
* * *
Новый день начался по расписанию предыдущего.
Побудка.
Сборы.
Храм.
Тисон с утра был холоден, словно приснопамятный айсберг в океане, на моё преувеличенно бодрое приветствие ответил вежливо, подчёркнуто ровно, примерно так же, как остальные рыцари здоровались со своими подопечными. По пути в храм держался позади и заговорить не пытался.
Настроение не задалось?
Втык от брата получил?
Или я вчера что-то не то ляпнула и не заметила этого? Пока разберёшься в местных порядках, пока хоть каким-то представлением обзаведёшься, что допустимо, а что не желательно, всякого наболтать успеешь…
По галерее, ведущей к храму, шла я, признаться, с опаской. Едва не убивший нас с Жизель блок убрали, мусор и крошево смели и ныне только змеящиеся по полу трещины да зловещая чёрная дыра в своде напоминали о недавнем происшествии. В зале Тисон проводил меня до первой скамьи на левой половине, где я и уселась под недоумёнными взглядами дам из свиты Мадалин, занимавшими первую скамью на правой. Впрочем, сама императорская фаворитка удостоила меня лишь быстрой снисходительной усмешкой, говорившей красноречиво, что она не воспринимает всерьёз эти танцы с бубном вокруг всего-навсего островитяночки и уж точно не видит в молоденькой девчонке великую угонщицу её царственного благоверного.
На сей раз сидеть пришлось не с краю, но между Стефанио и Эветьеном – вероятно, на случай,
