Мстиславовны. – Здравствуйте.
– Здравствуй, – спокойно сказала Зоина бабушка. – Как тут дела?
– Были нормально, пока я не нашла под лавкой порчу, а в собачьей еде крысиный яд.
– Ишь ты, – тихо произнесла Ядвига Мстиславовна, глядя на Бобика. – Этот со́бак, поди, лопает больше, чем сам Павел.
– И что, его теперь надо отравить? – проговорила Василиса, изо всех сил сдерживая клокотавшее внутри раздражение.
Ядвига Мстиславовна бросила на Василису и Бобика хмурый взгляд и направилась к церковке, вокруг которой суетились ремонтники. Василиса же попыталась унять волнение глубокими вдохами-выдохами. Кажется, пора бы научиться медитировать.
С приходом Зоиной бабушки Василисе совсем расхотелось даже близко подходить к дому священника и церкви. Так что она снова причмокнула и вместе с Бобиком пошла по посёлку прочь от ремонта. Сады, хотя ещё и по-мартовски серые, кое-где уже начинали покрываться мелкой зеленью: распускались первые листочки и появлялись ростки ранних цветов. И воздух такой влажный и свежий, что его аж кожей хочется вдыхать.
Вдвоём с собакой священника Василиса дошла до поселкового магазинчика.
– Жди тут, – приказала пёселю и пошла внутрь.
– Да точно подпалили, – рассуждали в магазинчике местные тётушки. – Только вот кто?
– Да мало ли, кто. Говорят, дочь участкового там была с подружкой, – понизив голос, произнесла одна из кумушек. Василиса притормозила возле неприкрытой двери и прислушалась.
– А подружка-то – это которая дочка этого, нового? – спрашивал один из голосов.
– Да какой он новый. Жил тут раньше да с этой, Февронькой, фестивалил. Говорят, девка-то у неё от него.
– Не похоже, – с сомнением произнесла одна из местных жительниц. – А вот пацан Наташкин – точно не от хмыря этого, Лисовского. Скорее, от того же Эдика.
– Да ладно-ка! – не поверила какая-то тётушка. Потом, подумав, согласилась: – А ведь и правда, похож.
– А как она с Давидом-то, а? – хихикая, произнесла ещё одна. – Помните? Как он из окна-то от неё прыгал, да по посёлку улепётывал? А ведь сам пацан совсем был!
Дальше раздался нестройный хор хриплых смешков.
– Ага, а теперь детей учит. Дирехтор! Чему он их там научит? Как в окна по ночам лазить?
– Так, бабы! – произнёс голос продавщицы, кстати, мамы Антона. – Хватит тут перетирать! Аж уши от вас вянут. Кому что завесить?
Василиса потихоньку вошла в зал, разом со всеми поздоровалась и спокойно встала в очередь, делая вид, что не замечает косых взглядов. Видимо, и про неё в посёлке ходили какие-то слухи. Хотя чего уж там, деревня – она и есть деревня. Здесь если про тебя не распускают сплетен, это считается тяжким оскорблением.
Когда очередь дошла до Василисы, она купила большой мешок сухого собачьего корма и упаковку печенек. Бобик тем временем обнюхивал сумки и авоськи уже вышедших на улицу кумушек, а они копались по пакетам в поисках угощений.
– Хоть поешь, горемычный, – приговаривала одна из тёток, скармливая Бобику кусок колбасной нарезки.
– У-у, троглодит, – угостила пса мясом другая. – Поди, жрёт, как слон. Как бы Павлика-то не сожрал.
– Чего там жрать, кости одни, в чём только душа держится, – бухтела третья, уже приготовившая обычное человеческое печенье. Но Бобику и оно пришлось по нраву. Пока Василиса осторожно спускалась по лестнице, выглядывая из-за края мешка с кормом, пёс счастливо хрустел печеньками.
– Своему, что ль, прикупила? – пропела одна из кумушек, указывая на мешок в руках Василисы.
– Нет, для Бобика, – кивнула на пса Василиса.
– Это правильно, – подхватила одна из тёток. – А что там про поджог слыхать? Папаша-т твой следы каки нашёл, аль нет?
– Нет, всё затоптали, – покачала головой Василиса.
– И на кого думают? – жадно спросила та, что кормила Бобика печеньем.
– Ни на кого пока. До свидания. – И Василиса снова причмокнула, подзывая Бобика.
За её спиной скоро раздался громкий шёпот, сообщающей всей округе, что «Наташкин мальчишка поматросил да бросил, весь в мать или отца, если это Эдик, и кто на неё теперь позарится, хромоножку».
Очень хотелось развернуться и плюнуть в сторону гадких сплетен. Василиса попыталась прибавить шаг. Снег сошёл, и передвигаться стало намного проще. Но всё равно приходилось смотреть под ноги, выглядывая из-за огромного пакета.
Эти тётки ведь в чём-то правы. Действительно, кому Василиса может понравиться. С хромотой, да ещё с отвратительным характером. Она и правда, в последнее время только и занимается, что подслушивает и подсматривает. А главное, толку от этого никакого. Хоть бы что интересное высмотреть. Но нет – сплошные сплетни, да ещё бессмысленные.
Ну, у Гаврила, допустим, действительно отношения с официальным отцом так себе. Хотя он же помогает папе с кафе. И если присмотреться, то они с Летой, пожалуй, чем-то похожи. А вот Лета и Зоя – точно нет. Никакого сходства. А ведь могут оказаться братом и сёстрами. Ну что за бред.
Василиса даже тряхнула головой, чтобы отогнать ненужные мысли. Ей бы со своей жизнью разобраться, а не в чужие лезть. Добравшись наконец до дома отца Павла, Василиса пинком открыла болтающуюся калитку. Священник как раз шёл по тропинке садика и, увидев Василису, притормозил.
– Вот, это
