подготовки — зазубриванием рун «истинного алфавита», тех самых магических рун, или «кирпичиков, из которых и строится здание любого магического конструкта», как выражался призрак профессора. Об их изучении и речи уже не шло, потому как месяца за четыре до этого, меня начало время от времени корежить от болей, усиливающихся с каждым днем. Мрак выделил один день и мы еще раз посетили зал с «центральным холокроном Академии», после чего профессор урезал мне и так непродолжительные часы отдыха, сообщив, что моя энергетика начала восстанавливаться, причем много большими темпами, чем он мог бы предполагать.
Скажу честно, следующие два месяца нами были бездарно слиты в канализацию. Целых два месяца мы пытались изготовить энерговоды для рунной схемы портала, но достичь необходимых параметров нам так и не удалось. Слишком уж тонкие и однородные по своему составу должны были они быть. У меня уже почти опустились руки, тем более что теперь и дня не проходило без внезапных болевых приступов, а решения проблемы не было. Не было, пока в один прекрасный день, когда я пытался обеспечить себя пропитанием на пару следующих дней, ловя рыбу, профессор не обратил внимания на катушку тонкой лески, практически бесполезной для меня.
— Интересно, Ингвар, а вот эта тонкая нить из странного материала, она проводит энергию?
— Нет, профессор, это пластик, он почти абсолютный диэлектрик, тут проволока нужна… — на автомате ответил я и тут же замер, пораженный озарением. А на следующий день, не слушая увещеваний Мрака, я снова отправился в разрушенный город. Меня интересовала часть моего катера, перенесшаяся со мной и все еще бесхозно валяющаяся на портальной площадке. Точнее те куски электропроводки, что на ней были.
Вернулся я только к вечеру, уставший и почти без сил. Кажется, что атмосфера в городе за это время стала еще более безжизненной и тянула из меня энергию с огромной силой. Зато моей добычей стал целый моток медного многожильного кабеля, состоящий из кусков самой разной длины, от пары десятков сантиметров, от панели приборов, до почти пятиметрового куска кабеля, идущего к носовому фонарю. Следующие три дня я только тем и занимался, что снимал с кусков кабеля изоляцию и распускал их на составляющие, тоненькие проволочки. Мрак безоговорочно признал изделие земных заводов годным на все сто процентов и только цокал языком, глядя на растянутые в лаборатории проволочные сети. Затем был целый день «отдыха», который мы посвятили… опять беготне по Академии. В профессора словно бес вселился, он заставлял меня вскрывать запертые помещения, раз десять я взламывал точно чьи-то личные комнаты. На мои неловкие замечания, что это чужие комнаты, чужое имущество и так поступать не следует, призрак только отмахивался и спрашивал.
— Ингвар, ты что, еще не насмотрелся на этих бесплотных кукол? Ты думаешь, что им еще есть какое-то дело до того, что творится у них под боком? Им все это уже без надобности, а тебе может жизнь спасти или устроиться получше в новом мире. К тому же, нам ведь не просто так, а для дела нужно.
В основном мы собирали самые разные амулеты, в первую очередь защитные, во-вторую, боевые, а в-третью, бытового назначения. Неплохо так грабанули и академическую библиотеку, но тут выбор для меня был невелик, несколько книг по амулетостроению на основе рун и, собственно, по рунной магии. Несколько книг мне отдал и профессор из своей библиотеки, но это были справочники по рунам и геммам. Ну и собрали небольшой запасец мелких поделок из ценных металлов и, поверьте, золото, серебро и прочая платина, в этот список не входили. Всего вышло килограмм пять, но профессор убеждал меня, что эти металлы будут бесценны в любом из миров, куда я могу попасть. Особое внимание мы уделили музею Академии, правда взяли оттуда всего два предмета, зато самые настоящие артефакты, оставшихся еще от оратай. Это были небольшая кожаная сумка, куда же без нее-то, в которую можно было засунуть, по моим прикидкам, около кубометра самых разных грузов, главное, чтобы пролезли в горловину, и непонятная поделка, что-то вроде темно-синей жемчужины в полсантиметра диаметром, парящая внутри пятисантиметрового прозрачного шарика. Если с сумкой все ясно, вещь в хозяйстве полезная, то вот с этой безделицей ничего не понятно. На мои вопросы Мрак просто махнул рукой, что не одну же только сумку брать, а так, сразу видно, вещь древняя и необыкновенная, всегда можно будет продать или на что-нибудь обменять.
Все, что профессор отобрал мне для моего путешествия, хранилось в моем доме, с собой весь следующий месяц я носил только инструменты, пяток книг, с которыми время от времени сверялся во время своей работы, и несколько амулетов, которые просто было лень выкладывать, так же как и забавную безделушку-жемчужину, из сумки, которая прописалась у меня на плече. Весь последний месяц в сумке же я таскал и флягу с водой, тоже своего рада артефакт, и несколько копченых рыбин на обед и пару кило самых разных фруктов из сада. Ну и, само-собой, холокрон, куда я без него, поистине — незаменимая в моем деле вещь.
И я, и профессор знали, что сегодня все работы будут окончены. В принципе, все можно было закончить еще вчера, но я почему-то не стал этого делать, хотя оставалось-то подсоединить с десяток проволочек, чтобы соединить гемму с «рунной обвязкой». И надо же было такому случиться, чтобы в самый последний момент меня скрутил приступ боли, да еще такой силы, что сопротивляться ему я уже не смог. А ведь пару дней ничего такого не было. Вот так и получилось, что как попал я в мир Реола случайно, так же его и покинул — случайно, а последнее, что успел увидеть и на всю жизнь запомнить, это грустная улыбка призрака старого профессора, магистра магии Мрака Саржа.
Глава 6
Я, хмурый, сидел перед небольшим, больше чадящим и воняющим горелым пластиком, чем греющим, костерком, вглядывался в трепещущее пламя и пытался осмыслить то положение, в котором оказался. Рунная схема неизвестного автора сработала, да еще как, зашвырнув меня из чистого и уютного, по крайней мере на территории Академии, мира Реола в этот, этот… отстойник. Да, отстойник, точнее определения, пожалуй, и не подберешь, человеческий отстойник, где вся муть, грязь и дерьмо оказываются в самом низу, а то, что почище и поудачливее, вверху. Тут даже известная поговорка про то, «что не тонет», не действует, тонет, еще как тонет. Ну и, конечно же, из
