class="p1">Матросы забегали по палубе. Их подгоняли гудки парохода. Машины работали всё тише и тише, а французский боцман орал на них всё громче и громче. Чем-то он был сильно недоволен.
Наверное, накрывался медным тазом его бизнес с продажей льда. Его бы воля, мы до Цейлона не десять суток, а целый год шли.
Уже через пол часа к «Amiral Latosche—Treville» причалил баркас с десятком англичан. Кто-то из них был в военной форме, а некоторые и в штатском.
Они приветствовали генерал-майора, офицеров, меня тоже не обошли вниманием. После краткого разговора с Лохвицким приехавшие и наши старшие офицеры спустились в баркас и поплыли в город.
Меня не пригласили. Видно, военный чиновник рылом не вышел.
Однако, буквально в течении часа к «Latosche—Treville» одна за другой начали подходить громадные баржи. Не сами собой — их тянули баркасы.
Последовала команда сходить на них всем оставшимся. Ну, кроме французов из экипажа.
При посадке я немного помог Рязанцеву. С одной-то здоровой рукой мог он и в воду сверзиться.
На берегу народу было… Словно все жители Цейлона враз свои дела бросили и на нас пришли полюбоваться. Цирк да и только.
Впрочем, цирк позже начался.
Солдаты у нас были хорошо вымуштрованы и уже через несколько минут все стояли поротно во взводных колоннах.
Лохвицкий с английским генералом подошли к построению.
Мы были поприветствованы на английском. Ответили стройно, как положено.
Англичанин прошелся перед строем и…
Сабанцев…
Что японский генерал, что английский, был поражен габаритами вятчанина. Прыгать, правда, при всём честном народе он не стал, но у нашего знаменщика задержался.
Англичанин что-то спросил у Лохвицкого. Тот ему ответил. Я стоял довольно далеко и их разговора не расслышал. Только видел, как тот и другой губами шевелили и на старшего унтера со знаменем поглядывали.
Ну, по числу жителей, Вятская губерния сейчас занимает второе место в империи. Народа там живёт много, так что можно из миллионов и такого богатыря найти. Ничего здесь нет удивительного.
Оба генерала сели в автомобиль. Последний тихим ходом двинулся по направлению от берега. За машиной двинулись и мы. Сначала группа офицеров, а за нами и солдаты.
По вымощенным улицам города утопающим в тропической зелени шли рота за ротой. Ещё и с песней.
Всякое движение в Коломбо было прекращено, а вдоль улиц стояли тысячи любопытных.
Что-то это представление мне сильно не нравилось.
Жара, духота, поднятая тысячами ног пыль…
Довольно быстро пение потеряло всё веселье, нижние чины голосили как из-под палки.
Офицеры один за другим выходили из колонны и вливались в ряды зрителей. Я и Рязанцев переглянулись и последовали примеру умных людей. Не накажут же смоляными веревками нас за это.
У нижних чинов такого счастья не было. Они маршировали и маршировали, сначала в город, а потом и обратно в порт.
За каким, спрашивается, хреном? На людей посмотреть? Себя показать?
Для тренировки преодоления трудностей?
Чтобы жизнь мёдом не казалась.
Устроенный цирк с конями продолжался четыре часа. Почти двадцать вёрст наши солдатики туда-сюда отмахали.
Гадать не надо, вечером у меня в лазарете пациентов прибавится.
Глава 36 Прием в чайной компании
Англичане в порту, пока мы по городу маршировали, приготовили для нас несколько котлов с холодным ананасным напитком. Понятное дело, лошадей после работы поить надо. Сегодня мы в данной роли и выступали, цирковое представление для местного населения устраивали.
На каждом из котлов висело по ковшу.
Совсем у кого-то ума нет…
Они, что думают, наши нижние чины сейчас в очередь выстроятся и по одному пробовать угощение будут?
Солдаты, как котлы увидели, не дожидаясь команды бросились к ним. Горло-то у всех давно пересохло. На всех желающих пить ковшей не хватало, и томимые жаждой начали черпать напиток пригоршнями, фуражками, а кто-то и прильнул губами к поверхности содержимого емкостей.
Срамота…
Напиться удалось не многим. Подпрапорщики и фельдфебели торопили нижних чинов на корабль, кое-кого даже и тумаками.
— Пойдёмте, Иван Иванович, в каюте напьемся. — тронул меня за рукав Рязанцев.
Ему происходящее тоже было не приятно.
Оказалось, что вечером мы приглашены в гости. Банкет устраивал местный представитель русской чайной фирмы Высоцкого. Офицерский состав прибывших в Коломбо спасителей Франции ожидали в полном составе. Заодно и докторов, хоть они и в данную категорию лиц не входили.
Мне и Никифору Федоровичу пришлось наши белые одежды в шкафчики поместить и облачиться в уставную форму.
Размещенное у меня на груди произвело на интенданта большое впечатление. Как же, такие награды не каждый боевой офицер имеет.
Когда мы на берег плыли, я и от наших отцов-командиров не один завистливый взгляд словил. Особенно вызвала интерес медаль, чья ленточка украшала мою шею.
— В охране императора приходилось служить? — поинтересовался один из самых любопытных.
— Было дело, — не стал я вдаваться в подробности.
Что-то этот вопрос меня неожиданно заел, наверное — сегодня перегрелся, и я свой портсигар из кармана вынул. Тут любопытную Варвару чуть удар не хватил. Это когда бриллианты на монограмме, что портсигар украшала, на заходящем солнышке блеснули.
Я уже не раз замечал, что многие здесь до наград весьма жадны. Обсуждают, если кого-то наградили, завидуют даже. Жалуются, если им кажется, что их в награждении обошли.
Нет, конечно, так поступают не все. Кто-то к данному вопросу и спокойно относится.
Представительство чайной фирмы денег на наш прием не пожалело. На террасе, выходящей в прекрасный сад были расставлены столы, покрытые белыми скатертями. Впрочем, их почти и не видно было из-за угощений. Хрустальные графинчики и фигурные экзотические бутылки также имелись в неописуемом количестве. Всё говорило о том, что фирма Высоцкого очень хорошо на чае зарабатывает. Ну, остается только за них порадоваться.
Через пятнадцать минут оказалось, что не один офицерский состав бригады является гостем на этом празднике жизни. В сад, чеканя шаг, вошла рота наших солдат. Они, пройдя по вымощенной плитами дорожке, по команде подпрапорщика Кучеренко враз остановились и выстроились полукругом напротив террасы.
Что, цирк продолжается?
Тут, опять же по команде Кучеренко, рота грянула строевую.
Первая рота нашего полка — солдаты были все как на подбор. Ещё и Сабанцев на правом фланге…
Дамы, что стояли у перил террасы, начали восторженно кричать по-английски, бросать солдатам цветы.
— На черта им цветы, — вполголоса проговорил Рязанцев. — Лучше бы всем по стакану водки налили и закуски дали по фунта два-три. Совсем бы другое дело было.
Да, понимал бригадный интендант солдатскую душу.
Чудо-богатырей опять принялись фотографировать представители местных средств массовой информации, а на террасе началось хлопанье пробок.
Рота между тем от строевой перешла на плясовую.
До самой полуночи лакеи беспрерывно подносили вино и закуски, звучали тосты за государя, победу русского оружия, процветание чайной торговли господина Высокого.
Солдаты с краткими перерывами пели. Похрипывая.
Когда приглашенные уже расходились, каждому из солдат от щедрот принимающей стороны поднесли по двадцать пять сигареток местного производства. Водки так и не налили.
На следующий день все газеты в Коломбо вышли с фотографиями наших колонн. Сабанцев обязательно на них присутствовал.
— Пошли газету-то себе в деревню, — скалили зубы его знакомцы.
Великан от таких предложений только отмахивался. Однако, несколько газетных листков себе на память оставил.
Глава 37 Прогулка по Коломбо
Надо сказать, что ночь на «Latosche—Treville» прошла спокойно.
Нижние чины за прошедший день намаршировались по жаре, а первая рота ещё и концерт в представительстве чайной компании давала. Такое кого угодно с ног свалит.
Сабанцев, и тот, когда на баржах роту с берега на корабль доставляли, задремал.
Офицерский состав бригады на грудь прилично принял, поэтому, как только вернулись с банкета, всех как ночным колпаком накрыло.
Я исключения не составлял.
Когда лёг, кровать подо мной даже немного покружилась. Такого со мной уже давно не бывало.
Утром все ходили сонные, но моментально взбодрились, когда было озвучено разрешение генерал-майора посетить город.
Судно надо было тем и другим загружать, а что пассажирам в это время на нём делать? Только под ногами работающим мешаться.
Первой в Коломбо отправили баржу с офицерским составом.
Солдаты и унтера с нетерпением переминались с ноги на ногу на палубе и ждали своей очереди.
Всем было объявлено, что отпуск в город продлится до определенного часа, а затем нужно собраться
