class="p1">Взгляд у Горюцкого стал совсем стеклянным, он в безумии вращал глазами и крутил головой по сторонам:
– Она… она вас подослала? Да?! Это Лидия?! Она здесь? Зачем… зачем она прислала полицию? А? Что она хочет? Уничтожить меня? За что? Я ведь был в нее влюблен, глупый мальчишка, она же мной, как собака – косточкой, играла. Если бы не она, то я не стал бы заниматься подделками. Дальше бы творил никому не нужные скульптуры. Жил бы в нищете, но без вечного страха. Он каждую ночь меня мучает, я не могу уснуть, я боюсь потерять все. Нет радости никакой от этих денег. За что, за что она так со мной? За что сделала таким несчастным? Она ведь знала, знала, что эти деньги принесут несчастье. Она все всегда знала, всегда! За что она наслала мне это все? Лидия, за что ты меня мучаешь?!
Речь бандита становилась все больше и больше похожей на бред. Мужчина крутил головой, согнувшись над краем лодки. Он захлебывался в стонах и рыданиях, дергаясь всем телом в спазмах истерики. Гуров не выдержал и крепко выругался. Да что это такое! То Исаева бредит привидением, теперь этот мошенник рыдает о каких-то мучениях из-за мертвой Лидии. Все его свидетели больше напоминали безумцев в палате психиатрической больницы, чем хитрых расчетливых преступников. Он прошел в воду по пояс, оторвал от лодки рыдающего Горюцкого и выволок того на берег. Словно мешок с мусором, мокрый бандит осел у самой кромки, дальше продолжая завывать и плакать. Лев решил, что Иностранец безопасен в таком состоянии, поэтому попытался взобраться на склон, чтобы прикинуть расстояние до завода. Ему придется как-то конвоировать обратно пойманного беглеца, потому что без телефона не подать сигнал ребятам. Теперь, в мокрой одежде, он уже не чувствовал тело от холода, пройти самому и еще протащить преступника по дороге в полкилометра казалось сейчас чем-то нереальным. Но надо двигаться, скрутить рыдающего Горюцкого и вести по той же тропинке, что привела их к озеру, а потом сдать наряду полиции. После укола успокоительного Иностранца можно будет допросить уже под протокол, допросить еще раз, потому что эту сумятицу и сумбур, что выдал обезумевший от холода и страха Горюцкий, сложно назвать показаниями. Сейчас стало ясно, что Лидия оказалась мошенницей, которая ловко подделывала знаменитые скульптуры и выдавала их за копии, пропавшие во время войны. Она была главарем и организатором всей схемы до самой смерти, а дальше… Дальше все казалось абсолютно ненормальным: какой-то старик, который имел доступ к ее мастерской; видение в окне; необычные звуки в пустой квартире, что напугали даже прожженных бандитов. Гуров вспомнил слова Зимина, что любое явление имеет под собой реальную основу, физический источник, что не бывает привидений или демонов. Как вдруг тело само отреагировало на шум за спиной. Рыдающий Горюцкий нашел в себе силы, схватил весло в обе руки и кинулся на своего обидчика. В последнюю секунду оперативник, почуявший кожей опасность, увернулся от удара. Правда, ребро лопасти вскользь все же прошло по предплечью, и руку пронзило адской болью. Лев вскрикнул, упал на колени. Тут же он сжался в клубок и прокатился под ноги напавшего. Иностранец неловко взмахнул руками, качнулся назад и завалился с высоты всего роста, так что шею и руку ему неловко вывернуло. Возле воды мужчина задергался от боли, зашелся в громком крике из-за сломанной руки. Лев не торопясь подошел поближе, плечо горело огнем, наливаясь все сильнее болью:
– Живой?
– Врача, врача, я ног не чувствую, – хрипел Горюцкий.
Опер остановился в раздумьях. «Что, если бандит опять притворяется, устроил театр одного актера? А как только отвернешься, кинется снова с веслом или палкой». Оставить его здесь и идти за помощью – опасно. Правда, тащить на себе тоже не получится. После удара рука повисла как плеть, да и сам Горюцкий лежит неподвижно, как сломанная кукла. У него даже ноги не дергаются от судорог или попыток пошевелиться. Очень похоже на перелом позвоночника. Гуров нерешительно стоял над неподвижным телом, пытаться поднять стонущего Горюцкого было страшновато. Если травма настоящая, то вывозить его придется с берега на специальных носилках и сразу в больницу на долгие месяцы. Опер сделал шаг назад, высматривая, не идет ли помощь, отчего захваченный бандит пришел в ужас:
– Не бросай, не бросай меня! Она заберет меня, эта ведьма Лидия заберет. Ей служат демоны с того света. Тот старик, он был с того света. Никогда не менялся, за восемь лет не постарел и ходил быстро, как тень! Потому что демон! Вдруг Лидия тоже живая, дальше делает свои скульптуры? Обманула всех, дрянь! Не бросай меня, я клянусь, я обещаю, что не буду больше этим заниматься. Я все брошу, я уеду. Стану заниматься искусством, все деньги пожертвую в церковь. Больше никаких сделок, никакого криминала и обмана! Только отвези меня в больницу! Не хочу умереть, я не хочу умереть здесь! Не хочу! Нет! Я еще слишком молод!
Гуров не выдержал и прикрикнул на бандита, который говорил и говорил без остановки:
– Помолчи ты, дай подумать, голова трещит и так.
У него и правда болела голова, ломило все тело и тянуло от боли руку после удара веслом. Слишком часто за сегодняшнюю ночь его били или пытались убить. Он откашлялся, и хоть горло невыносимо саднило после гипса и холодной воды, постарался выкрикнуть как можно громче:
– Сюда, на помощь! Это Гуров! Сюда, я здесь!
Вдруг то, что сначала показалось ему эхом или шумом ветвей, превратилось в знакомый голос. Его напарник, его друг, Стас Крячко кричал издалека:
– Лев, держись, мы идем! Лев! Пять минут, продержись пять минут! Мы идем на помощь!
От его крика встрепенулся Горюцкий, заелозил руками по глине, пытаясь подтянуть обездвиженное тело:
– Люди, живые люди! Помогите, мне надо в больницу! Врача!
А Гуров вдруг понял, что даже стоять на ногах не может от усталости. Он опустился на камень рядом с дергающимся бандитом, чувствуя, как цепенеет от полного бессилия. Оно накопилось за последние бесконечные сутки, и сейчас, когда наконец банда, сгубившая жизнь Олега Митрофановича и Слона, была захвачена, оперативник разрешил себе без сил опуститься на берег. Он чувствовал себя изнуренным, даже ответить Крячко сил не хватало. Все, что Гуров мог, – это просто подождать пять минут тех, кто спешил ему на помощь. Будто через вату он слышал, как все ближе и ближе раздаются голоса:
– Семикин, на караул, наблюдаешь за местностью. По парам и прочесываем местность вокруг озера. Будьте осторожны, они вооружены. Вы, четверо, за мной к берегу, – командир группы захвата расставлял своих бойцов вдоль кромки озера, опасаясь сбежавших во время штурма бандитов.
Совсем рядом зазвенел хриплый от долгого крика голос напарника:
– Лева, ты как? Такая перестрелка завязалась! Я никак не мог с тобой связаться. Наверху нашли труп Слона, а тебя – нет. Хорошо, что ребята быстро бандюганов скрутили и кинулись все вокруг обыскивать. Лева, держи куртку, давай, накидывай сверху. В машину идем, сейчас согреешься, ты мокрый весь. Ну все, расследование закончено, товарищ сыщик. Давай теперь твоими ранами займемся. – Крячко подхватил товарища, помог подняться и повел в полицейскую машину на обочине.
Губы у Льва шевелились, он изо всех сил пытался сказать приятелю, что расследование еще не закончилось. Он так и не понял, кто же напугал старика Журина до смерти. Но от бессилия вместо слов из горла вырывался лишь хрип, да и тот заглушила сирена карет «Скорой помощи», которые мчались по дороге к заброшенному заводу.
Глава 6
Утром на совещании в кабинете генерала Орлова полковник Гуров все так же пребывал в задумчивости, перебирая события вчерашнего дня. В них он так и не мог найти ответ на вопрос – как погиб Олег Митрофанович Журин? Сразу после того, как карета «Скорой помощи» доставила всех пострадавших в больницу, опер снова поговорил с Горюцким. Парень после укола анестезии хихикал и болтал как ни в чем не бывало, словно находился на дружеской вечеринке, а не в больничной палате под круглосуточным присмотром полиции. Врачи подтвердили перелом позвоночника и гарантировали долгие месяцы лечения, и даже этот прогноз Горюцкого не огорчил. Разомлевший в тепле и под лекарствами, тот со смехом отвечал на все вопросы, болтая без умолку, пока вдруг не провалился в глубокий сон. Гуров и сам под конец его рассказа несколько раз окунался в дремоту. Ничего нового арестованный теперь главарь банды не рассказал, просто подтвердил всю разрозненную информацию, которую выдал Гурову, спасаясь от холодной воды. Качаясь от усталости, Лев покинул больницу и заснул сразу на пассажирском сиденье автомобиля Стаса, равнодушный к суете вокруг. Дежурный
