тормозов? И куда смотрел главный механик или кто там в гараже отвечал за все? Я, слушая как Сашка орудует педалью тормоза в кабине, меланхолично наблюдал за пускающей пузырьки воздуха трубочкой. Начали с заднего правого тормозного цилиндра, и пошли против часовой стрелки. Везде одно и тоже. Эдак и двух литров тормозухи, наведенной из касторки напополам со спиртом, не хватит.
– Хорош! – я завернул перепускной клапан – ну как сейчас?
– Отлично, педаль прям как каменная!
Ну каменная так каменная. Поставив банку с остатками тормозной жидкости под колесо, я на всякий случай еще раз пробежался взглядом по видимым снизу потрохам машины. В принципе, прошприцевать карданы и больше тут делать абсолютно нечего.
– Слушай, а Казахстан это же Средняя Азия? – сосед прижал пальцем на развороте «руководство».
– Вроде так. – я тщательно вытирал руки ветошью – а что?
– Тут – он ткнул пальцем в книгу – пишут, что «летом в жарких областях Советского Союза плотность электролита заряженной батареи необходимо понизить»
– Ну надо, значит понизим. Только сейчас не получится – где ты дистиллированную воду возьмешь?
– У хорошего водителя все с собой! А я, между прочим, не просто хороший, а вовсе даже отличный водитель! У меня и грамота про это есть!
– Ну раз отличный, то давай выполним указание.
Консультируясь с руководством по эксплуатации, совместными усилиями привели на обоих машинах аккумуляторные батареи в порядок. У меня пришлось немного долить воды, а у Саши почистить клеммы от окислов.
– Вот! Слушай! Опять пусто... – подергав рычаг бензонасоса, констатировал мой сосед – и ведь пятен или потеков нигде нет... Куда он уходит?
– Масло проверял? – я начал накидывать варианты.
Выяснилось, что бензина нет нигде. Ни в масле, где ему не место, ни в поплавковой камере, где наоборот ему самое оно. Даже в фильтре-отстойнике он обнаружился на самом донышке. Проверяя версию об отсутствии топлива, я даже заглянул внутрь бака – все под пробку!
– Вот сейчас накачаю и все будет хорошо. Мотор будет работать. Но стоит постоять немного – снова становится сухо, как в пустыне.
Как там кто-то писал? Чтобы понять что-то, надо стать этим чем-то. Хорошо, я бензин. Мне так хорошо в баке, что в основном, что в дополнительном. Меня много, воздух меня не волнует... я чистый и хорошо испаряюсь! Я очень хороший бензин!
Вон, шофер качает ручку насоса и меня затягивает сквозь отстойник и фильтры в поплавковую камеру. Вот камера заполнилась и перепускной клапан возвращает меня назад. Сейчас щелкнет контакт в замке зажигания, стартер провернет коленчатый вал и разряжение во впускном коллекторе протащит меня через тонкую игру жиклера и превратив в эмульсию, занесет в цилиндры. Следом закроется клапан и, дождавшись искры, я превращусь в могучий взрыв, заставляющий раздвинуться стены моей стальной камеры...
Бр-р-р. Реалистично, черт побери. Но для нашего случая перебор. Судя по рассказам, бензин в Сашином грузовике никуда не исчезает и предпочитает возвращаться в бензобак. Заставить его это сделать может только одно – вакуум. Но как раз на этот случай в пробке бензобака есть аж два клапана. Один выпускной, против излишнего давления, другой наоборот впускной, против излишнего разряжения. Вот если бы мотор работал с перебоями или глох, то да, сразу понятно, что проблема во впускном. Но тут-то все хорошо! Значит, дело не в нем?
А что если впускной слишком поздно открывается? Мотор работает, мощный насос сосет горючку как не в себя, разряжение растет, клапан открывается, впуская немного атмосферы внутрь. Все хорошо. Но вот двигатель заглох, а разряжение-то внутри никуда не делось. Нет идеальных клапанов и потихоньку, полегоньку вакуум высасывает топливо назад. А если заправили днем в самую жару, а потом ночь и холод? Познание? Коэффициент теплового расширения бензина один из самых больших для жидкостей - 0,00124 на каждый градус. У воды - 0,0006 на градус. Почти 200 литров бензина, скукоживаясь, обеспечат в системе такое разряжение, что ни один клапан не устоит!
Я тут же поделился своей догадкой с Сашей. Хмыкнув, тот открутил пробку бензобака и принялся ее изучать, поворачивая в разные стороны.
– Вроде все на месте – пробка перешла ко мне.
Надо же, как интересно устроены клапаны. Просто вставленные друг в друга две пружинки с пробками. Работу выпускного обеспечивает внешняя, помощнее, а за впускной отвечает внутренняя.
Я тоже немного покрутил пробку, давая солнечным лучам проникнуть во все места. Вроде все на месте...
– Погоди-ка... – я замер, не отрывая взгляда от стремительно высыхающего пятнышка – Дай, пожалуйста, спичку...
Не задавая лишних вопросов, Сашка достал коробок и протянул мне одну. Не глядя, я сунул кончик спички в рот и немного прикусил, расплющивая ее конец. Получившейся щеточкой я аккуратно залез между витков внутренней пружины и принялся скрести.
– Вот! – вскоре я гордо демонстрировал соседу на конце спички нечто черное и бесформенное.
– И ты думаешь, это причина?
– Ну жесткость пружины оно точно меняло, вон сколько выцарапал. Если я прав, то все твои проблемы с исчезающим неизвестно куда топливом отныне исчезли.
Еще немного поизучав гадость со всех сторон, Саша решительно отбросил спичку и встал.
– При следующей подкачке продую как следует – резюмировал он, закручивая пробку назад.
***
– Никшни! Ты чего как последний баклан?
– Да кто услышит? Вон, они все горло дерут...
Я открыл глаза и прислушался. Судя по редкому стуку колес и шуму снаружи, поезд очень медленно полз через какой-то полустанок. Вдалеке в самом деле был слышен уже спевшийся хор, томно выводящий «а для тебя родная, есть почта полевая»... Народ опять вовсю нарушает команду «отбой» и полуночничает под крепкий чаек. Дескать, совместно бдят и караулят.
– Так, ты пока постой на стреме, а я погляжу, что тут... Да не отсвечивай ты!
Я потихоньку перевернулся в сторону говоривших. Если судить по проскальзывающей фене, то это точно не наши. Интересно, мне всегда будет так везти на бандюков или будет лимит? Откуда они тут взялись? Хотя чего гадаю: и так понятно, что воспользовались тем, что поезд едва ползет и залезли. Но что можно спереть из укрытых машин? Инструмент? Ну он только водителям и
