численностью в пятьдесят два тери. В их число входили и мы с Ниэль.
Видишь, я называю себя тери. Когда-то давным-давно, называл себя человеком. Потом — рысом. Теперь я — тери.
Я не хотел брать с собой Ниэль. А она не хотела оставаться. Мы были влюблены в друг друга еще в Эйоланде. Она — с самого начала, еще с детства, когда видела меня в лаборатории своих родителей. Я ее не замечал, конечно. Она была маленькой и робкой. Потом она выросла, но осталась такой же робкой и стеснительной. Не веришь? Глядя на нее сейчас, и вправду в это сложно поверить. Она ходила за мной хвостиком, приносила мне чай, и вообще постоянно мозолила мне глаза, ухитряясь при этом оставаться в тени. Когда она занималась своей установкой, даже не представляю. Видимо по ночам — её вечно шатало от недосыпа.
Сам не знаю, как я мог влюбиться в тихую и скромную барсицу. И как смог влюбиться вообще.
Отказаться от участия в штурме я не мог. Мне следовало точно удостовериться, что противник действительно будет уничтожен. У нас имелась только одна попытка. Естественно, у нас имелся и план возвращения в случае победы. То есть изначально на билет в один конец мы не рассчитывали.
Мы не учли предусмотрительности суи. В подпространстве нас ожидала темпоральная мина, которая полностью его уничтожила, когда мы туда сунулись. Погибли все, кроме нас с Ниэль. Почему не погибли мы, я не знаю. Ниэль после взрыва изменилась. Я — тоже, но внешность изменения не затронули. Изменилась лишь внутренняя структура тела. Ниэль пострадала сильнее, изменения затронули и ее психику. Но любить друг друга мы не перестали. Скорее наоборот: что-то перемешалось в нас после взрыва. Ее гены теперь есть во мне, а мои в ней. Мы больше не можем друг без друга. Мы, по сути, стали одним целым. Больше, чем семьей.
Как бы то ни было, мы взяли базу штурмом, когда нашего нападения не ждали. Это был отчаянный штурм, в котором мы не ожидали успеха. Все, на что мы надеялись — уничтожить специалистов по клонированию. Но нам повезло, и мы сумели захватить медицинский отсек с капсулой восстановления. Еще год мы сражались с суи под землей, внизу, куда они отступили в самом начале. Поначалу они не смогли понять, что нас всего двое. А когда сориентировались, стало поздно. Мы успели изолировать их от поверхности и начали осаду. На нашей стороне были лаборатории, обилие взрывчатки, детали для роботов на складах и медицинский отсек. Десятки раз мы получали тяжелейшие травмы, но успевали отволочь друг друга до капсулы, пока роботы заваривали переборки, изолируя суи от выходов. Те пытались контратаковать. На их стороне был безлимит еды и боеприпасов. У нас еды почти не было. Поэтому мы охотились за ними, как за едой. Выбора тогда не было — либо мы их, либо они нас.
Когда мы убили всех, то уничтожили их пробирки с образцами. Все три миллиона неродившихся суи. Они находились в самом низу, там, где выжившие держали свою оборону. Мы вынесли их в пустыню и сожгли напалмом.
Так мы выиграли войну с суи. Их не существует больше, мы убили их всех — и родившихся, и неродившихся.
И с тех пор мы заперты здесь. Активировать ключ выхода отсюда мы не можем.
Иногда я тешу себя мыслью, что мы охраняем границы пространства. Но это самообман. Здесь нет опасных границ. Как и любая изнанка, этот неполноценный мир просто помойка, в котором даже времени толком, и то нет.
Зато тут есть все для почти бесконечной жизни — начиная от медицинской капсулы и заканчивая огромными запасами еды. Есть даже боевые роботы для тренировок.
Такова моя история. История Гладкого Флэта, разрушителя миров. Или, даже, скорее, исповедь.
А теперь расскажи мне свою историю, Тоя. Свою исповедь. Расскажи нам с Ниэль про Эйоланд, и про то, что именно и почему привело тебя сюда, в нашу уютную пустыню.
***
— Узнаю своих бывших соотечественников, — с горькой усмешкой произнес Флэт, когда Тоя закончила свой рассказ о событиях в Эйоланде.
Она рассказала все, без утайки. Про то, как жил город раньше, и как он живет сейчас. Про Читемо и Алекса Багенге. Про Лилу Изуба и ее путешествие в Библиотеку, про то, как Лила изменилась. Про Лику Камо и новые винтовки, появившиеся в городе. Про своего отца и бункер. Про предателей и про надвигающихся внешних тери, которые хотят взять штурмом Эйоланд.
— Заварили вы там кашу. Как собираешься расхлебывать?
— Придумаю что-нибудь. Но и от советов не откажусь.
Флэт поморщился.
— Не люблю давать я советы. Но у тебя, кажется, ситуация сильно сложнее, чем ты думаешь.
— То, что она сложная, я понимаю. Вопрос в том, как лучше действовать.
— Я не об этом. Я о том, что именно вы с отцом упускаете.
— У меня такое же чувство. Будто заноза. Будто мы чего-то не понимаем, того, что лежит на поверхности.
— Армия, — коротко пояснил Флэт. — Мы имеем следующие входные данные: Совет, как представительство гражданской администрации города, контролируют предатели. Работа полиции подточена предательством. Ты на данный момент одна в триумвирате и не хочешь полностью противопоставить себя Совету. Подожди, я закончу.
Флэт выставил вперед ладонь, пресекая возражения Тои.
— Я знаю, что ты этого не делаешь, потому что вмешается еще один регулятор — армия. Поэтому-то у вас и такое разделение власти. Сейчас это не важно. Продолжу — формирование внешних тери, обученное и вооруженное, собирается штурмовать город. Тем временем, имеются и точные данные, что готовилась группа вторжения из мира Земли. Какой отсюда вывод? Вас обложили со всех сторон, и при этом внешне, для тебя и многих, ситуация не критическая. Почему не критическая? Потому что у вас есть армия — полноценная, с Ти-Лэями, верная. Но верная только потому, что ее контролирует твой отец.
— О, черт, — наконец поняла Тоя.
— Да, все верно. Что будет, если твоего отца устранят? Останется ли армия верной городу? Армия — всегда оппозиционна правительству. Ей хочется единоличной власти, и она всегда полагает, что знает все лучше политиков. Это страшная иллюзия, за которую поплатились даже не десятки тысяч народов, а куда больше.
— И значит, есть четвертый путь обхода напитка правды, — констатировала Тоя.
— Думаю, в силу армейской специфики они не смогли проверить всех даже по трем имеющимся. Имеет значение и другое: как только твоего отца отстранят от власти в Юда, сразу же начнется грызня за его
