учебника.
— Где про ограбление.
— И? — дети до сих пор не понимали, куда вела их подруга.
— Николас Фламель. Он создатель философского камня. Вероятней его тогда забрал Хагрид, и он же хранится на четвертом этаже, где сидит цербер…
— И что дальше? — выгнул бровь Гарри.
Гермиона, Рон и Невилл непонимающе уставились на мальчика.
— Так это же сам философский камень! — захлопал глазами Уизли. — С его помощью делается эликсир бессмертия и превращается свинец в золото!
Грейнджер и Лонгботтом закивали головами. Джун же залилась звонким смехом, за что получила замечание. Даже Хитоши сдержанно хихикнул.
— Да что не так?
— Так это все байки, насчет его свойств, — Гарри улыбнулся, потирая шею.
— То есть как? Вот, здесь написано, что Фламель живет уже семьсот с чем-то лет…
— Ага, а нашей бабушке уже за двести. Да даже Дамблдору больше сотни.
— Нет никакого эликсира, — взял слово Хитоши. — Нам дедушка Нура рассказывал. Просто если маг достаточно силен, он может жить долго, если его не убьют. Но нужно иметь колоссальные запасы маны. А камень — просто мощный концентратор энергии. Этакая батарейка.
— Но ведь… Так ведь… — англичане просто удивленно раскрывали рты.
— Эту байку пустил, если мне память не изменяет, сам Мерлин. У вас-то она прижилась, хотя я уверен, что те, кому надо — знают об истинной природе камня.
— Но как же у вас?
— Все просто — мы не разрывали связь с потусторонним миром. А некоторые аякаши живут очень долго и охотно общаются даже с простыми людьми. Так что даже если тут и храниться философский камень, то пусть он и лежит. А нам учиться надо.
Утро Рождества встретило оставшихся в школе детей подарками. Гарри развернул самый верхний и обнаружил там оберег ручной работы из дерева. Записка гласила, что это от Хагрида. От вещи чувствовался слабый ток маны.
Следом оказался сверток от семейства Уизли: свитер ручной работы и коробка домашней помадки. На одежде была вывязана буква G. Рядом хмыкнул Хитоши с похожим подарком, но тут миссис Уизли попыталась вывязать кандзи, обозначающее имя мальчика. Вышло кривовато, но вполне узнаваемо.
Рон же удивился дару от четы Хошино: мужское кимоно и бокен. Мальчишки помогли правильно надеть японское одеяние, а сами нырнули в свитера, которые оказались очень теплыми.
Развернув подарки от Гермионы, Невилла и даже Дженны, которая где-то достала несколько пучков редких трав, у Гарри остался еще один. Он был без подписи и невероятно легкий. Нечто воздушное, серебристо-серое выскользнуло из обертки. Мальчишки раскрыли от удивления рты, потому как это была мантия-невидимка, достаточно редкий артефакт, создать который могли лишь искусные мастера чар. Нет, конечно, были разные заклинания и их комбинации, чтобы добиться аналогичного эффекта, но они требуют немалых знаний и хороший резерв для длительного использования. Однако они терялись, кто же сделал им такой подарок, ведь даже не было сопроводительной записки.
Сунувшиеся в спальню к мальчикам близнецы Уизли были удивлены виду брата и его друзей.
— Братец Дред, мои глаза меня не обманывают?
— Нет, братец Фордж. Наш Рон ояпонился окончательно, — Фред обошел рыжего, осматривая с ног до головы. — Смотри, у него теперь есть даже свой деревянный меч как у Хошино.
Братья расхохотались, смутив Рона еще сильнее. На шум пришел было Перси, но ему досталось все внимание, которое предназначалось еще и их младшему, но подкалывать со свитером в такой ситуации у близнецов не поднялась рука.
В Большом зале стоял шум даже сильнее, чем во во время учебы, потому как дети были удивлены необычной делегации от Гриффиндора: Гарри, близнецы Хошино и даже Рон с Дженной пришли в традиционной японской одежде. Больше всех внимания досталось Джун и фее. Первая пришла в фиолетовом кимоно с белыми лилиями, второй прислали голубое с красными камелиями, так что были затисканы всей женской половиной Хогвартса. Только учителя проявили сдержанность, хотя было видно, что чуть подвыпившая Минерва тоже хотела утащить в свои руки этот кусочек милоты.
Гарри веселился со всеми, но чем ближе был вечер, тем сильнее накрывала хандра. Что было бы, если он не был бы тем “избранным”? Если родители были живы? Вот так играл мальчик с братьями и сестрами? Вопросы-вопросы-вопросы.
Юнец был признателен семье Хошино, за то, что приютили, вырастили, дали любовь и заботу, но сейчас на сердце от чего-то стало невыносимо тяжело. Будто не было приемных родителей, сводного брата и сестры, друзей, а лишь один мальчик в этой холодной и жестокой вселенной.
Лежа в кровати, когда уже все заснули, парнишке стало настолько неуютно, что он бесшумно выскользнул из спальни, прихватив с собой мантию. Сонная Полная дама его пропустила без проблем и гриффиндорец отправился бродить по школе.
Празднично украшенный замок во тьме казался мрачным. Холодно поблескивали игрушки, шуршала мишура от сквозняка, поскрипывали начищенные до блеска доспехи. Но Гарри шел не просто так. Ему казалось, что его кто-то зовет, шепча на грани слышимости. Маг знал об опасности таких голосов, но сейчас это просто вылетело из головы.
Проходя мимо приоткрытой двери, он почувствовал — сюда. Аккуратно протиснувшись, юнец оказался в покрытом пылью классе. Тут явно давно никто не был. Точнее, так казалось, потому как стоило присмотреться, то на полу обнаружились следы, а у дальней стены — огромное зеркало. Оно казалось чужеродным не только этому месту, но и миру вообще. Перекрученная узловатая рама, опоры, будто две когтистые лапы, впившиеся в пол. На месте отражающей поверхности — темный провал. Мрак, казавшийся ямой в саму Бездну. На верхней части выгравированы слова: ”Еиналеж еечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя”.
Заглянув в глубины тьмы, Гарри увидел, как начало формироваться отражение. Сначала медленно прорисовывался класс, потом — мальчик, а затем — еще два человека. Но никого рядом за ним не было. Присмотревшись в лица, он чуть не вскрикнул от удивления: на него смотрели взрослые с семейной фотографии. А если быть точным, то его погибшие родители.
Мальчик отскочил от артефакта и попытался привести бушующие мысли и эмоции в порядок. Это не может быть реальностью. Они умерли. Их убили. Он призвал Хари и вновь глянул во тьму. Все то же самое, но теперь отразилась и аякаши. А после медленно стали проявляться и другие люди: его друзья и родные, что окружали парнишку…
Дамблдор поймал Поттера на третью ночь. Когда старый маг зашел в класс, ведомый странными слабыми вспышками маны, гриффиндорец даже не повернул голову, сидя на полу.
— Не спиться, Гарри? — директор не ругался. Его голос был мягок и участлив.
— Простите,
