а оказалось, что мы вышли на профессиональную международную сеть. Как же могло случиться, что КИТЕС не знает о ее существовании? Это не укладывалось в голове.
Глава шестая
ДЕЙВ
Настало время для встречи с самим Пун Тат Хонгом. Дилемма заключалась в том, как к нему подступиться. Если он откажется от разговора, если укажет на дверь, нечего и думать пытаться второй раз. В какие же часы лучше попробовать подойти? С каким выражением на лице? Какими словами представляться? А что, если до Пуна дошли слухи о нашей деятельности в Дубае и он только и поджидает нас, чтобы заманить в засаду?
Мы дискутировали целый вечер и в конце концов выработали вот какой подход. Я вхожу в магазин один и без доклада и пытаюсь «заловить» Пуна, когда он один и без охраны. Даже если он откажется разговаривать со мной, возможность попытать счастья останется у Клайва и Чармиэн.
В дневное время Камерон-роуд не выглядела так зловеще, как ночью, когда я увидел ее в первый раз. Я назначил свой поход на одиннадцать утра, полагая, что в это время легче всего застать кого-нибудь в офисе как раз перед ленчем. Дважды я прогулялся мимо двери магазина, протирая объектив и готовя себя психологически. Внутри магазин был ярко освещен, и сквозь стеклянную дверь я разглядел толстого-претолстого китайца, сидящего за конторским столом в дальнем углу магазина. Я вспомнил, как мистер Икс с улыбкой описал мне Пуна: «Бо-о-льшой мужик!» Похоже, это он и был. У двери, возле витрины с изделиями из кости, хлопотали продавец и продавщица.
Я шагал мимо двери уже третий раз. Следующий раз вызвал бы ко мне нездоровый интерес. Я собрался, напустил на себя вид непосвященного киношника-иностранца и толкнул дверь.
Как мог доверительно улыбнувшись продавщице, я двинулся решительным шагом мимо нее к толстяку за столом и протянул ему руку:
— Мистер Пун? — Толстяк взглянул на меня с явным изумлением и протянул руку в ответ. Блестяще воспользовавшись фактором внезапности, я по-домашнему пожал ему руку.
— Рад видеть вас, — продолжил я, — меня зовут Дейв Кэрри. Я из Лондона. Продюсер компании «Бокс Филмз». Мы снимаем фильм о торговле в Гонконге, с особым упором на то, что будет после 1997 года, когда Гонконг перейдет под юрисдикцию Китая. — Я сделал паузу, чтобы набрать воздуха, и вручил ему карточку «Бокс Фильмз».
Он без звука протянул мне свою. Я быстро рассмотрел ее — на ней значилось три адреса: магазина в Гонконге, фабрики в Гонконге и парижского магазина «Тат Хинг Айвори». Я тщательно запрятал карточку в карман своей рубашки.
Видно было, что Пун Тат Хонг пришел в некоторое замешательство. Бравый англичанин врывался с приветствиями к нему на его же территорию не каждый день. Он и в самом деле был куда более пухлым по сравнению со средним жителем Гонконга и неэлегантно развалился в своем кресле. Видно, мое имя не вызвало у него нездоровой реакции, хотя он старался вести себя так же наступательно, как и я.
Я продолжил свой монолог о фильме, который мы якобы делали. Мне самому надоело повторять эту легенду как заученный текст.
— Мы потому заинтересовались слоновой костью, что считаем, что от нее фильм больше выиграет, чем от показа сплошных рядов контейнеров. Нам надо больше местного колорита, — объяснил я.
Пун делал вид, что ничего не понимает.
— Я слышал, что вы — самый крупный импортер?
Глаза Пуна сузились так, что он стал похож на поросенка.
— Я не импортирую кость. Я только торгую ею. Поговорите лучше с крупными торговцами. — С этими словами он собрал бумаги на своем столе так, что я не мог ничего прочитать. — Вот, например, Мэн Хинг или Нэтэн Айвори. Они ввозят много. У них фабрика площадью в две тысячи квадратных футов. Вот. — Он записал на листке бумаги два номера телефона и толкнул листок ко мне. — Пойдите и поговорите с ними.
Я рискнул сделать еще ход.
— Да, но многие люди говорили мне, что вы самый крупный импортер.
Он бросил на меня холодный взгляд.
— Да нет. Только чуть-чуть из Японии.
Было самое время сменить тему разговора. Я взглянул на полку, размещавшуюся позади него.
— Вот это действительно великолепные вещи, особенно «шар в шаре». Да как вообще такое могут руки человеческие? — Ответа не последовало, но, несмотря на это, я продолжал: — Мне бы очень хотелось поснимать в магазине, если позволите привести сюда киногруппу. А можно и на фабрике? — Только теперь я перевел дыхание.
— Посмотрим, — сказал Пун.
Он набрал номер телефона и начал что-то щебетать на кантонском диалекте. Сохраняя самую безмятежную улыбку, я осмотрел магазин. Продавщица улыбнулась в ответ, как может только уличная женщина, завлекающая клиента. Взглянув на соседний стол, я увидел там авианакладную со знакомым текстом. Я переменил позу, чтобы было не слишком заметно, как я вытягиваю шею. Я обратил внимание на адреса отправителя — Сингапур, улица Фабер Крещент, 57 — и получателя — Чэн Пик Ва, Юэнь-Лонг, Гонконг. Второй адрес я узнал. Это был частный дом в Новых территориях, а получатель — подставное лицо. Стало быть, Пун также получал кость через Сингапур. Интересно, он тоже, как и мистер Ханг, прибегал к «фокусам бизнеса» вроде повторного использования разрешений? Я запомнил сингапурский адрес.
Пун положил трубку. Мой интерес к авианакладной не ускользнул от его внимания. Он подхватил ее и откровенным жестом сложил.
— Съемку в магазине не разрешаю, а на фабрике можно, — коротко сказал он.
Это едва не застало меня врасплох. Я был совершенно уверен, что он вообще не пойдет на контакт.
— Прекрасно, — сказал я. — Я сообщу своей киногруппе, и мы скоро вернемся.
Клайв и Чармиэн ждали на Нэтэн-роуд, как раз за углом; но, к нашему разочарованию, когда мы вернулись втроем, Пун Тат Хонг исчез. Он явно не был расположен сниматься. Вместо него нас встретил служащий, который быстро вывел нас из магазина. Он провел нас по улице мимо нескольких дверей и затем вверх по шатким ступенькам. Пройдя за ним через дверной проем, мы услышали столь знакомую нам по Дубаю какофонию бормашин и китайской музыки. Я вынул визитку Пуна из кармана рубашки. Адреса этой фабрики на ней не было. Хотел бы я знать, сколько еще вот таких полуподпольных производств работает на Пуна.
Служащий повел нас по фабрике. Она состояла из двух цехов, в которых резчики трудились
