Книга Я твой враг - Виолетта Роман

знает для чего ему бороться. У него ведь больше никого нет. Ни мамы, ни папы. Я словно вижу все его глазами. Устрашающего противника, на борьбу с которым нет мотивации, нет сил. Я вижу серые обои его квартиры и удушающий полумрак и тишину. Мамы больше нет... Только запах лекарств остался и тикающий звук стрелок настенных часов, которые когда-то тетя Олеся купила с зарплаты.

Ему некуда идти, ему не зачем двигаться дальше. Он дрался для нее, а теперь и ее нет. И только алкоголь помогал ему эти дни забыться. Он же и забрал у Демки силы, сделав его тело слабым.

Прикрываю глаза, чувствую, как по щекам катятся слезы. И каждый мой всхлип, это удар громилы по Демиду. Он на полу, ублюдок сел прямо на него, продолжая молотить своими огромными руками по его лицу.

Нет! Пусть остановят это! Я не хочу! Не хочу!

Резко повернувшись к ложе хозяев, встречаюсь взглядом с Исаем. Он сидит у ограждения, и смотрит на меня в упор. В его глазах интерес.

— Пожалуйста, Исай, останови бой. Останови! — умоляют мои глаза.

Он так смотрит на меня задумчиво, а потом поднимает взгляд к рингу. Внутри все опускается от мысли, что никто в этом зале не придет к нему на помощь. Только он, только сам Демид может себя спасти.

— Ну давай! Вставай, хватит валяться Огинский! Не позволяй какому-то уроду избивать тебя как чертову грушу!

Сложив руки в молитвенном жесте, впиваюсь взглядом в ринг. Ублюдок сжимает шею Демы, буквально душа его. Я не вижу лица Огинского, оно все залито кровью. Его голова опускается на татами, и когда он поднимает взгляд, я понимаю, что Демид в шаге от проигрыша. Он хочет сдаться.

— Нет! Даже не смей, слышишь?! Даже, черт возьми, не думай об этом! – рычу, впиваясь в него глазами. Мне больно. И мне хочется убежать отсюда, но я не брошу его. Пусть он ненавидит меня, пусть презирает, но я буду с ним до конца. И я буду рядом.

Дема бьет ублюдка по голове. Первый удар после долгих минут сопротивления. Потом еще и еще. Он выворачивается и зажимая противника, меняет ситуацию. Теперь Демид берет его в захват. Противник слабеет, ему тяжело продолжать давить на Дему, и он уходит в сопротивление.

Воспользовавшись его замешательством, Дема сбрасывает его с себя. Поднимается на татами, и как только его противник оказывается на ногах, Огинский переходит в наступление.

Я не знаю, какая сила вдруг в него вселилась, но он молотит ублюдка как бешеный. Удар, снова и снова. Он подсекает его, валит на землю, продолжая осыпать его лицо сокрушительными ударами.

Весь зал стихает. Десятки людей смываются в одно серое пятно. Нет больше ничего кроме этой клети и бойца в нем. Удар, удар, удар. Демид вытравливает из себя эту боль, выплескивает одиночество и все страхи. Он сильный. И его никому не победить. Потому что Огинский вернулся.

Я смотрю только на его спину, мощные мышцы которой перекатываются под кожей от резких движений его рук. И когда к Демиду подбегает судья, и оттаскивает его, мне жаль только одного. Момент победы и абсолютного счастья, которое постигает его в эту секунду, настолько краткосрочен, что уже скоро все пройдет. Адреналин схлынет, как и жажда побеждать. Он вернется к своим мыслям, вернется к своему одиночеству. Все эти шлюхи, алкоголь и поведение дурака - все это лишь его защита. Способ забить, заглушить боль. И мне больно думать о том, что он разменивается на подобное, ведь Дема заслуживает настоящего счастья.

Весь зал вскакивает с мест. Все аплодируют. Первое, что я вижу, после того как наконец-то отрываю взгляд от ринга - улыбающуюся Соню.

— Бой был красивый! — восклицает восторженно.

Я киваю в ответ. Чувствую себя опустошенной. Такое ощущение, будто в тот момент вместе с Демидом на ринге была я. И вместе с ним получала удары. Сейчас у меня болела каждая косточка.

— Лия, — на плечо опускается ладонь бармена. – Тебя Исай зовет, подойди.

Поднимаю глаза к ВИП зоне, Исай уже за столом и отсюда его не видно. Зачем я ему? С легким волнением в груди, поднимаюсь наверх к его столику. Народ потихоньку выходит из зала. Возле столика Исая полно людей. Той самой девицы, что сидела у него на коленях, сейчас нет. Он занят разговором с высоким мужчиной средних лет, но когда видит меня, делает знак рукой, прося приблизиться.

Подхожу к нему на негнущихся от волнения ногах. Мирон, в это время занятый одной из девушек, поднимает на меня глаза.

— Эй, ты пришла! Почему опять в одежде? Я, блин, так не играю... — его наглый смеющийся взгляд сверлит меня. А мне ужасно надоели его шуточки.

— Мир, - рычит на него Исай.

Мирон поворачивается к брату.

— Че сразу, Мир? Поманила и не дала. А мне теперь сиди и гадай, как выглядят ее сиськи.

Я становлюсь пунцовой. На губах Исая улыбка, когда он смотрит на брата. Амир сидит и молча пьет алкоголь.

— Держи, — Исай протягивает мне какой-то конверт. Когда я беру его в руки, понимаю, что там деньги. Он слишком толстый и плотный. Мне вдруг становится не по себе.

— Отнеси это Демиду в раздевалку. И скажи, что через полчаса собираемся в доме.

От одной мысли, что мне придется зайти в раздевалку к Огинскому, бросает в холодный пот.

— Исай, прости, может пусть это сделает кто-то другой?

Он молчит. Запрокинув голову на спинку дивана, смотрит на меня задумчиво.

— Иди сюда, — ленивым тихим голосом.

Я делаю шаг навстречу. А он не двигается. Манит пальцем, чтобы я приблизилась еще. И когда я делаю это, пальцы мужчины хватают меня за подбородок. Они так крепко сжимают меня, что становится больно. Голубые глаза обжигают холодом.

— Помнишь, я говорил тебе, чтобы ты следила за своим языком? — смотрит на мои губы, проводит пальцем по нижней. А через мгновение подается навстречу так, что теперь между нами считанные миллиметры пространства. Мне страшно. Он такой огромный, такой подавляющий...

— Будь хорошей девочкой, куриное крылышко, я ведь могу и разозлиться, — подмигнул, выпуская меня из рук.

Исай поднялся с дивана, дав команду братьям спускаться вниз. А я все стояла на месте и пыталась найти в себе силы, чтобы вспомнить, как дышать.

* * *

В раздевалке кроме него никого нет.