260 по 247 год до н. э., по мнению Кольбе)[113], но это произошло до того, как Птолемей II умер. Вероятно, Египет восстановил свои позиции, так как в надписи, найденной в Адулисе, Киклады причислены к колониям, которые Птолемей III унаследовал от отца, а не к завоеванным им.
В только что упомянутой милетской надписи Птолемей II в письме к жителям Милета сообщает о том, что «сын, и Калликрат (командующий флотом в Эгейском море примерно с 274 по 266 год до н. э. — Авт.), и другие друзья (то есть люди, приближенные ко двору Птолемея), которые с вами» представили ему благоприятный отчет о верности милетян. Кто такой этот «сын»? Те, кто верит в придуманного сына Лисимаха и Арсинои Филадельфии, усыновленного Птолемеем II и идентичного «Птолемею Незаконнорожденному», который в некий момент после 261 года до н. э. был командующим войсками Птолемеев в Эфесе, естественно, склонны утверждать, что «сын» из милетской надписи — очередное появление этого же самого человека. Они заявляют, будто он был комендантом в Милете. (Можно заметить, что в надписи ни слова не сказано о том, что «сын» занимал какое-либо командное положение в Милете; исходя из употребленных в ней выражений, можно предположить, что молодой царевич просто ездил с инспекцией по зависимым от Птолемея странам и по пути посетил Милет.) Если, с другой стороны, принять выдвинутую мной гипотезу, согласно которой соправитель 266–258 годов до н. э. был старшим сыном Птолемея II и Арсинои I, то, естественно, он и будет «сыном» из милетской надписи. Хотя, конечно, возможно, что «сын» из надписи идентичен Птолемею Незаконнорожденному.
После окончания Первой сирийской войны внутренние проблемы селевкидского царства помешали ему предпринять какие-либо решительные действия в Средиземноморье. В 261 году до н. э. Антиох I Сотер пал в битве с Эвменом I Пергамским и был сменен на троне сыном Антиохом II Тео-сом. Новый селевкидский царь спустя некоторое время после восшествия на престол счел себя достаточно сильным, чтобы попытаться забрать у Птолемея то, что потеряла его династия в Первой сирийской войне. Видимо, разразилась война между Египтом и Сирией, которую современные ученые решили назвать Второй сирийской войной. О датах, ходе и длительности этой войны мы знаем еще меньше, чем о датах, ходе и длительности первой. Иероним Стридонский неопределенно говорит, что Антиох «сражался со всей военной силой Вавилона и Востока»[114]. Но ему, безусловно, не удалось отторгнуть Келесирию от Египта; возможно, он даже не проник в вожделенную провинцию. Наверняка на побережье Малой Азии, у которого египетский флот не мог уже действовать с прежним успехом, утратив превосходство на море, велась запутанная борьба, состоявшая из военных действий и дипломатических интриг. Антигон Македонский, по всей видимости, заключил союз с Антиохом II, с которым был связан двумя династическими браками. Милет в то время оказывается в руках авантюриста по имени Тимарх, который сделался тираном города и, возможно, также захватил Самос. Очевидно, что он не был другом Антиоха, так как именно избавление города от Тимарха принесло Антиоху II прозвище «Бог» от благодарных милетян. Тимарх едва ли дружил и с Египтом, поскольку вступил в союз против Птолемея с его незаконным сыном, молодым человеком, также носившим имя Птолемей. В ходе этой войны Египет, как видно, овладел Эфесом, и царь Египта поставил тамошним командующим своего законного сына. Птолемей Незаконнорожденный выступил против отца в союзе с Тимархом, но вскоре был убит своими же наемниками из Фракии[115].
В 253 году до н. э., вероятно после этих событий, Эфес, как следует из надписи, находился в руках Селевкидов[116]. Очевидно, что это была одна из резиденций селевкидского двора в конце правления Антиоха II. На основании того, что Киликия и Памфилия, которые, по словам Феокрита, подчинялись Птолемею II, не упоминаются в надписи из Адулиса среди владений, унаследованных Птолемеем III от отца, был сделан вывод, что земли, завоеванные в этом регионе во время Первой сирийской войны, были потеряны во Второй.
В конечном счете Птолемей II и Антиох II заключили мир (в конце 252 года до н. э.). Вероятно, в Александрии это сочли триумфом дипломатии Птолемеев. Антиох согласился вступить в брак с дочерью Птолемея Береникой и сделать ее своей царицей. У него уже была жена Лаодика, родившая ему двоих сыновей, но он согласился дать ей развод или держать ее в малоазиатских Сардах или Эфесе, пока Береника будет царицей в Антиохии. Пожилой царь с пышностью проводил дочь до самого Пелусия[117]. Может показаться, что этот факт, взятый сам по себе, свидетельствует о том, что Келесирия была включена в приданое Береники, поэтому Пелусий стал ее приграничным городом. Однако сейчас мы знаем, что это не так. В архиве Зенона есть письмо, отправленное дворецким диойкета Аполлония из Финикии весной 251 года до н. э., где говорится, что Аполлоний приближается к Сидону со свитой, «сопровождающей царицу до границы»[118], которая, следовательно, находилась севернее Келесирии. Если в приданое и входила какая-то уступленная территория, нам это неизвестно. Во всяком случае, из-за величины этого приданого Береника получила прозвище Фернофора («приносящая приданое»). Птолемей, как нам известно, после свадьбы регулярно снабжал дочь нильской водой, что, как полагали, способствовало плодовитости. Когда Береника в должное время принесла Антиоху сына, Птолемей мог считать, что династия Селевкидов прочно связана с Египтом. Будущий царь Азии будет его внуком. Сейчас представляется вероятным, что он дожил до того дня, когда трагедия сорвала его планы.
В источниках содержатся сведения и о других направлениях внешней политики в царствование Птолемея II. В 273 году до н. э., когда Рим вел войну с Пирром Эпирским, в Италию прибыло посольство из Александрии, чтобы предложить Риму дружбу с Птолемеем. Тогда впервые на египетском горизонте появляется новая сила, поднимавшаяся на Западе. Несомненно, что Александрия из-за своей обширной торговли к тому времени уже сформировала связи по всему Средиземноморью. В 273 году до н. э. у власти еще стояла Арсиноя Филадельфия. В 264 году до н. э., когда началась Первая Пуническая война между Римом и Карфагеном, Карфаген обратился к своему африканскому соседу за займом. В то время, после смерти Арсинои, на александрийский двор можно было положиться в том, что он примет верное решение, если оно заключалось в том, чтобы сидеть тихо. Возможно, в данном случае самым разумным было сохранять нейтралитет. Птолемей отказался дать карфагенянам просимый заем. Оба противника, сказал он, его друзья. Он будет счастлив предложить свои услуги в качестве посредника, если они потребуются.
Весьма примечательно, что в папирусе 252–251 годов до н. э. (если ученым удалось его правильно прочитать) упоминается «римлянин Динн (или Динний)», названный наемником, служившим
