Очень тяжело смотреть на родных мужа и понимать, что они знают обо мне больше, чем я сама, — Катерина поднялась и была готова выступать. — Я очень не хочу снова откуда-нибудь упасть, значит — нужно принимать меры.
— Ох, миледи! Вы всегда были вылитая ваша матушка миледи Гвен, а сейчас говорите, прямо как милорд Сэмюэль! И смотрите, как он! Вот кто б знал, что так выйдет!
— Как отец, говоришь, — вздохнула Катерина. — И хорошо. Идём.
Замок был велик. Пять башен — четыре угловых и одна над главным входом, и можно было из каждого места попасть в любое другое… почти. Например, по второму этажу можно было пройти кругом, от комнат Катерины снова до них же, а вот попасть наверх — только через две башни, в них были сквозные лестницы. А вниз — ещё в пяти местах.
Третий этаж оказался проходимым далеко не везде — если точно не знать, как пройти туда, куда тебе надо, то будешь блуждать долго и, очевидно, счастливо. Но там располагались только комнаты свёкра Грегори и свекрови Маргарет, и ещё какие-то гардеробные и подсобные помещения. На втором этаже жили дети — сыновья, дочери (где-то ж ещё должны быть две маленькие девочки, вспомнила Катерина), там же было сколько-то гостевых комнат. На первом этаже располагались кладовые, оружейные, кухня и большой зал — тот самый, куда надлежало являться на обед. Ещё существовали чердаки и подвалы, но когда Катерина заикнулась о том, чтобы заглянуть хотя бы на чердак, то Грейс удивлённо на неё посмотрела и сказала — лучше не надо.
И без того на них смотрели очень странно — пробегавшие мимо слуги, все они были вроде бы при деле. Говорить ничего не говорили, но коситься — косились. Особенно когда Катерина с Грейс заглянули на кухню — во владения главного повара господина Джилберта.
Их тут же заметили, стоило Катерине только сунуть нос в приоткрытую дверь, и тут же кто-то кому-то закричал — мол, миледи Кэт со служанкой пришли. Тут же перед ними возникла крупная особа в фартуке и спросила:
— Что угодно миледи? Завтрак был недостаточен?
— Завтрак был отличный, благодарю, — кивнула Катерина.
И впрямь, свежее молоко, два варёных яйца и ещё тёплый хлеб с маслом показались ей нормальным завтраком.
— Может быть, вы хотели бы что-то ещё наутро?
— Благодарю вас, я подумаю, что бы я хотела, — раз завязался разговор, то нужно продавить свой интерес. — А нельзя ли мне взглянуть на кухню?
— Что вам там делать? Пачкать вашу чистую одежду? Даже и не думайте, — замотала головой женщина.
— Но Полли, миледи желала осмотреть, как идут приготовления к обеду, — влезла Грейс.
— А не велено никого пускать. Вот разрешит миледи Маргарет — тогда пожалуйста.
Полли ещё будто надвинулась на них, вынуждая отступать в коридор. А Катерина не собиралась идти на открытый конфликт. Кое-что она уже увидела, пока было непонятно, как это пригодится, но вдруг? Так что…
— Благодарю, Полли, — коротко кивнула она и пошла в сторону ближайшей лестницы наверх, велев Грейс следовать за ней.
Было, что обсудить, но это можно делать только за закрытой дверью комнаты. А попасть туда — через лестницу в башне.
Катерина целеустремлённо шла и смотрела под ноги — винтовая лестница вам не шутка, и очень удивилась, когда упёрлась в кого-то. Тело вмиг закаменело, и стоило больших трудов сделать вдох, поднять голову и посмотреть.
— А вот и наша прекрасная Кэт, — дорогу ей перегораживал племянник лорда Грегори Рональд.
Странный человек, который сватался к ней и получил отказ. А потом, по словам Мэгвин, принёс бездыханное тело Кэт в её дом.
И что ему надо?
* * * *
— Будьте любезны, Рональд, и позвольте мне пройти, — Катерина решила начать с обыкновенной вежливости.
Сделала два шага назад — на две ступеньки вниз. Так было физически проще с ним разговаривать. И зажгла пальцами над головой магическую лампочку — лучше уж видеть, с кем говоришь.
Она подумала, что дома такой парень стал бы кинокрасавчиком. Или телеведущим. Или рекламировал бы дорогую мужскую моду. Потому что всем он был хорош — и разворотом плеч, и гордой посадкой головы, и чёрными кудрями, и голубыми глазами. И одет был с изяществом — насколько Катерина вообще успела что-то понять о здешней мужской одежде. Но всё портило выражение лица.
— Я могу проводить, — он наклонился к ней и смотрел… хищно смотрел. — Я слышал, ты всё позабыла? Значит, тебе нужна помощь.
— Нет, Рональд, мне не нужна помощь. Дорогу до своих комнат я уже выучила заново. И вовсе не собираюсь утруждать тебя. И вообще — я тебя не задерживаю, — на «ты» так на «ты».
— Правду говорят — ты изменилась, Кэт. Что такого сделала с тобой старая Мэг?
— Госпожа Мэгвин вернула меня к жизни, за что я ей благодарна.
— Интересно, как ей это удалось? — сощурился Рональд.
— Она умеет исцелять, — пожала плечами Катерина.
— Даже такая… далёкая от жизни особа, как ты, должна знать — исцеляют живых. А ты не дышала, — произнёс он тихо и угрожающе. — Я точно знаю, я нёс тело к ней в дом.
— А вдруг тебе показалось? — вот ещё только не хватало, будет сейчас тут болтать всякую совершенно нежелательную ерунду!
— А ты думаешь, я живого от мёртвого не отличу? — усмехнулся он. — Это ты всю жизнь в замке просидела, а мне-то, представь, и воевать довелось, и убивать. Ты была совершенно мертва. Таких не лечат.
— Как же? Искусственное дыхание, массаж сердца, — сказала Катерина как о чём-то само собой разумеющемся. — Неужели тебя не учили, как помогать ближнему своему?
— Что? — нахмурился он.
— А ещё бывает летаргический сон, — сказала ему Катерина, как безнадёжному двоечнику. — Когда человек всё равно что умер, только спит.
— Ты откуда столько всего вдруг знаешь? Это ведьма Мэг тебя настропалила?
— А ты не думал, что я и сама могла раньше книги читать? Вот ты, вроде, грамотный, а книгу когда в последний раз в руках держал?
— Было надо, и держал, — ответил Рональд. — Но мне, знаешь ли, вся эта история очень сомнительна. И если вдруг ещё кто-нибудь усомнится в том, что ты жива…
— И как ты представляешь себе обратное? Разве мертвые ходят, едят, спят, и всё остальное делают?
— Мало ли, на что способна ведьма, чтобы досадить Телфордам? — сощурился он.
— А если тебе всё это сомнительно, то чего ради ты тогда, как говорят, меня своими руками к госпоже Мэгвин в дом принёс? Потому что верил в чёрное колдовство? Или по какой
