и никакого намека на паспорт.
Медленно улыбка сползает с моего лица. Что за нафиг?
— Секундочку, Наталья!
Выворачиваю наизнанку свой рюкзак. С хлопком на стойку вываливается пара древнейших леденцов и ключи от московской квартиры. Все. То есть совсем все! Паспорта нет.
Где он? Куда он мог деться из сумочки?! Я точно помню, что вчера при заселении в он у меня был! Или не был? Номер на себя оформлял Сережа, формально документы у меня обязаны были спросить, но…
Ох, блин, я не помню!
А что, если я его забыла в аэропорту? Но как? Когда? Если бы я оставила его при регистрации на рейс в Москве, мне бы его вернули! Ведь вернули, да? А в Сочи я его и подавно не доставала. Или доставала, когда разбирались с потерянным чемоданом? Черт, черт, черт!
— Какие-то проблемы? — интересуется Наталья.
— Девушка, — вздыхаю, — миленькая, а можно заселиться без паспорта? Хотя бы на сегодня! Завтра я пойду в полицию и напишу заявление. Клянусь! Кажется, я его потеряла…
— Увы. Без документов я не смогу заселить вас в номер. У нас очень жесткая позиция руководства по этому поводу. Мне очень жаль.
Жаль…
А мне-то как жаль!
И что мне делать?
Куда теперь идти?
Нет, я, конечно, знаю, куда, но…
Японский городовой, Ростовцева!
Глава 13. Вынужденное соседство
Сережа
Карамелька ушла, в номере стало пусто. Охренеть, как пусто!
Я слоняюсь по “люксу”. Принимаю душ и выпиваю кофе. Валяюсь на кровати и залипаю в телик, бесцельно переключая пультом каналы. Не вовремя вспоминаю прошедшую ночь, зачем-то лезу в соцсеть на страничку к Ростовцевой и…
Да, я еще раз принимаю душ. Как сопливый зеленый юнец дрочу на фотку девчонки. Это отвратительно! До чего я докатился? Но и это скинуть стресс помогает едва ли. Она уже в мозгах. Хоть ты до мозолей сотри ладони.
Выйдя из душа, прикидываю: может, пора завалиться в бар и снять какую-нибудь девчонку? Тут же эту дебильную идею отметаю. Я не хочу какую-нибудь! Я хочу конкретную! Которую сейчас, хрен знает, где черти носят. А на улице уже, между прочим, начало темнеть. А я, мать твою, волнуюсь. Она хоть до отеля-то добралась?
Схватился за телефон, набрал Ростовцевой. Ответа нет. Повторил. Та же история. Может, уже уснула? Если, конечно, ее заселили. А если нет, то возвращаемся к вопросу: где она? Не таскается же по ночному Сочи с чемоданом?
Засовываю нос в бар и стаскиваю бутылку дорогого вискаря. Щедро плеснув себе в бокал, иду “тестировать” диван. Лежать и смотреть в потолок.
Нет, ну до чего упрямая! Не понравилось ей, видите ли, вчерашнее. Ну-ну… Сказки такие она будет своему Федору в уши заливать. Катком по моему мужскому самолюбию проехать хотела? У меня к таким “вракам” иммунитет. Ее горячий ротик может говорить все, что угодно. Тело никогда не обманет. И ее телу понравилось. Я точно знаю!
В конце концов, не придумав ничего лучше, открываю ноутбук и с головой ухожу в работу. Потягивая вискарь, развалившись в кресле на террасе.
Время было уже почти полночь, когда в дверь раздался стук. Я специально глянул на часы. Сердце сразу разогналось в слепой надежде, что это принесло мою кудрявую “беглянку”. Но я прицыкнул на него, заставляя унять пыл и заткнуться. Пошел открывать.
Каково было мое счастье, когда я дернул ручку двери и увидел на пороге…
— Ни слова! — шикнула Ростовцева, бесцеремонно отодвигая меня с прохода и закатывая в номер свой ярко-желтый чемодан.
— И даже…
— Нет.
— Что…
— Просто, пожалуйста, молчи! — топнула ногой Карамелька, буйные кудри на ее голове забавно подпрыгнули. Я за кашлем в кулак спрятал довольную улыбку. Вернулась!
Но я не рад. Ни в коем случае не рад!
Стеф скинула со своих изящных лодыжек босоножки и потопала с чемоданом в спальню. Я за ней, как верный пес, пуская слюни на самую аппетитную косточку. Внимательно следя за движениями стройных голых ножек и соблазнительными “восьмерками”, которые выписывала ее шикарная задница при каждом движении. Она восхитительна. Она идеальна. Что на вид, что на ощупь! Хочется сжать, пощупать и расцеловать. Она просто идет — у меня в штанах пожар, ураган и землетрясение. Стояк, в общем, жуткий! Приходится руки в карманы спортивных штанов засунуть, чтобы так откровенно не выпирало.
— Значит, так, — командным тоном выдает Ростовцева. — Договариваемся сразу! — крутанувшись на пятках, оборачивается.
Я вскидываю взгляд, всем своим видом отрицая тот факт, что я только что пожирал глазами ее зачетный вид со спины:
— Что? Ты что-то сказала?
— Я говорю: ванной пользуемся по очереди и по расписанию. Чур, я утрами первая! Мне дольше собираться. Два часа мне вполне достаточно. Вечерами, так уж и быть, уступаю пальму первенства тебе. Теперь, вещи, — дергает дверцу шкафа Стеф. — Вот это моя половина, — сдвигает вешалки с моими рубашками влево, тыча пальчиком в пустое пространство. — А это твоя половина. Не путай! Ящики верхние твои, нижние мои. Ты высокий, дотянешься.
Вы посмотрите, кто тут раскомандовался!
— Все ясно?
Заглядываю в шкаф, нагоняя на лицо выражение предельной сосредоточенности:
— Нет.
— Что значит “нет”?
— А если я хочу, чтобы моя половина была справа? Как быть?
— Перехотеть. Твоя слева. Точка.
— Это попахивает насильственным принуждением, Ростовцева. Со мной так нельзя. Я существо нежное и люблю, когда со мной в отношениях ласково.
— Это не отношения. Это вынужденное соседство. Не путай. Так, кровать! Я сплю слева, ты спишь справа.
— Это слишком сложно. Я запутался.
— Что?
— Вешалки слева, кровать справа. Где логика? Нельзя как-то придерживаться одной стратегии планирования нашей увлекательной совместной жизни? — силюсь не заржать.
Карамелька складывает руки на груди и агрессивно сдувает упавший на глаза локон:
— Кровать — право, вешалки — лево. Что тут путать?!
Я поднимаю руки:
— А ты почему вообще вернулась-то? Нет, ты не подумай, наш с моим эго «люкс» к твоим услугам, я интересуюсь из чистого любопытства.
Стеф сокрушенно качает головой, мило насупившись. Открывает чемодан, начиная разбирать. Пыхтит, как потревоженный ежик, и жалуется мимоходом:
— Я его потеряла. Не могу поверить просто! Я вообще в эту поездку какая-то рассеянная и нерасторопная, что за наваждение такое?
— Что ты потеряла?
— Паспорт! Я потеряла паспорт. Представляешь? — пихает аккуратной стопкой футболки и майки в ящик комода. — Ума не приложу, где и когда.
— Серьезно? — заламываю бровь. — Как можно потерять свой главный документ? — отвожу взгляд, подцепив пальцем симпатичный черный бюстик в чемодане Ростовцевой. — Наверняка где-нибудь… лежит… — поднимаю лифчик за лямку, крутя перед глазами с
