class="subtitle">О ЖИЗНИ И СУЩЕСТВОВАНИИ
Друг мой, кажется тебе, что именно римляне зачали жизнь удовольствий. Ты хочешь управлять землёй удовольствий вместо того, чтобы управлять страной духа.
Ты хочешь покорять народы и быть счастливым.
Но думаешь при этом об армиях, марширующих полем и плывущих на кораблях по морю.
Так как тебе понять Иисуса, странника из Назарета, человека простого и одинокого, что без армий и галер завоевал царство сердца и империю души свободной?
Как тебе понять человека, что бойцом-то не был, но властью обладал великой?
Он не был Богом, он был человеком нашей собственной души, но расцветали в нем розы, и благоуханье их небес достигало; и в его словах раздавался шепот наших собственных уст, а в его голосе мы слышали пение Непостижимого.
Ах, Иисус был человеком и не был Богом, он дал нам наши чудеса и наше изумленье.
Но ты, римлянин, не ведаешь чуда в богах своих, и ни один человек не изумит тебя. Поэтому не понимаешь ты Назаретянина.
Он принадлежал молодости, и он же принадлежал древним временам.
Ты правишь нами в Настоящем, но мы дождемся Другого Дня.
Кто ж ведает, что человек сей сможет нами править в бесконечном Будущем без армий и без кораблей?
Тот, кто следует велениям души, должен пролить кровь, как пролил он свою. А от Рима останется лишь белый скелет скульптурный, выгорающий под солнцем времени.
Мы вынуждены много страдать, ибо нам суждено терпеть и суждено жить. А Рим падёт от жажды.
Даже если Рим, что ныне вершит закон, произнесёт вслух имя его, раздастся лишь шипение змеиное. Змей зависти шипенье.
Ибо ему не нужно легионов, рабов на галерных веслах, чтобы побеждать. Он хотел быть один. И в этом одиночестве его победа.
Говорит Сын Человеческий
«МИР»
После того как буря оборвала ветви деревьев и зерна на полях разворошила, обрела покой она. На небе мерцали звёзды, подобно осколкам молний, и тишина царила. Казалось, что в природе и не было войны.
Во время сие вошла в каморку молодая дева, на ложе опустилась и заплакала горчайшими слезами. Её сердце наполнялось страхом, и когда дошел страх до губ её, она заговорила: «О Господи, верни его домой! Нет слёз уж у меня, Господь любви и милосердия! Моё терпенье уж на переделе. Освободи его, Господь, из пасти железной войны и спаси от смерти беспощадной, ибо слаб он. О Господи, спаси его от врага, что и твоим врагом является!
Удержи на пути его, что ведет к смерти вратам! Позволь увидеть мне его или приди возьми меня к нему!»
Ни слова тут не говоря, вошел в каморку человек младой. На голове его была повязка, кровью орошенная. Он приблизился в женщине, приветствуя её и смехом, и слезами. Затем, взяв за руку, привлек её к губам своим горячим, и голосом, в котором отразились все прошлые страдания, заговорил: «Не бойся же меня! Я — предмет мольбы твоей горячей. Возрадуйся, ибо мир меня вновь вернул тебе и человечность вновь на землю воротилась, истерзанную алчностью войны. Не печалься, а смейся, любовь моя! Не думай, что я — мираж обманный, в доме смерти сотворённый и на родину красоты отпущенный. Не бойся, я есть реальность, что явилась без огня и меча, дабы сообщить всем людям о триумфе любви над смертью. Я есть Слово, возвещающее о начале мира и счастья».
Юноша замолк, и дальше слова его проговорили лишь слезы сердца. Ангел радости парил над домом, и двое любящих сердец в одно слились.
Когда ж над землею разлились сумерки нежные, пошли они на поле. Любовались красотой природы, победившей бурю. Молчанье долго длилось, а потом взглянул солдат вернувшийся на восток и прошептал возлюбленной: «Гляди, солнце тьму пронзает».
Свидетельские показания Эфраима Иерихонского
О ДРУГОМ СВАДЕБНОМ ПИРЕ
Когда он вновь вернулся в Иерихон, я разыскал Галилеянина и сказал: «Учитель, завтра сын мой хочет взять себе жену. Прошу тебя я прийти на пир свадебный и оказать нам честь, как ты уже почтил ты свадьбу в Кане Галилейской».
А он ответил: «Истинно, был я однажды гостем на пиру свадебном, но не быть мне гостем на сей раз. Сам я теперь новобрачный».
Я ж сказал: «Умоляю я тебя, Учитель, приди на пир свадебный к сыну моему».
И он улыбнулся, как будто бы с упреком, а затем спросил: «Почему умоляешь меня? У тебя, что вино отсутствует в кувшинах?»
Я отозвался: «Кувшины мои полны, Учитель, и тем не менее молю тебя, приходи на пир свадебный сына моего».
Тут он усмехнулся: «Кто знает? Возможно, я приду. Наверняка приду, коль сердце твоё лежит на алтаре Храма Души Твоей».
На завтрашний день сын мой женился, но Иисус не пришел на пир свадебный. Впрочем, у нас было множество великое гостей, ещё одного и разместить-то было б негде.
Воистину я сам готов приветствовать любого гостя, но хорошо, что больше никто и не пришёл.
Быть может, сердце моё не было брошено на алтарь его, когда я явился к Иисусу с приглашением? Быть может, я желал чудес иных, какие мог творить только он.
Говорит Сын Человеческий
«СТРОЧКИ НА ПЕСКЕ»
Во время отлива пишу я строчки на песке, в которые вкладываю всё, что разум мой и дух содержат. Во время же прилива я возвращаюсь, чтобы Слова читать, и не нахожу на берегу я ничего, кроме алтаря моего Незнания.
Свидетельские показания Барка, купца из Тира
О ПОКУПКАХ И ТОРГОВЛЕ
Я верю, что ни римляне, ни иудеи не понимали ни самого Иисуса из Назарета, ни его учения, получившего ныне название по имени его.
Римляне убили Галилеянина и тем самым совершили грубейшую ошибку.
Галилеяне сделали его после того Богом и тоже допустили грубейшую ошибку.
Иисус был сердцем человеческим, не богом.
Я плавал по Седьмому морю на корабле и торговал с царями и князьями, дружил с контрабандистами и лукавил на рыночных площадях далеких городов, но никогда я не видал человека, понимавшего душу купеческую лучше Иисуса.
Я слышал, как он рассказывал:
«Один купец решил покинуть пределы страны своей во имя стран далёких. Была у него пара слуг, он дал каждому по пригоршне золота, сказав на прощание: „Как только уеду на чужбину я, должны вы приумножить деньги сии. Менялами станьте и содержите слуг своих в довольстве“.
Спустя год купец
