в такое родное, теперь совершенно точно Данькино лицо и не могла понять, как это несколько минут назад оно казалось ей незнакомым.
— Уже получше. Мне от твоей руки тепло становится. Это так приятно.
— Значит почаще буду держать тебя за руку. Голова не болит?
— Нет. Сейчас уже нет. Я чуть не потерялся. Там, в темноте. Там холодно и липко. И очень грустно. Меня Лора спасла! Она хорошая! Она как ты! И она обещала, что расскажет об Альне. Потом, когда я поправлюсь.
— Она разговаривает с тобой?
— Да, пока тебя не было. Она показывала мне, какие вы были маленькие. Она твоя сестра! Почему у меня нет сестры?
— Так уж получилось. Может, когда нибудь у тебя появится сестра или брат.
— Это было бы хорошо. Я бы никогда не был один.
— Ты и так не один. Я с тобой.
— Да. И Лора.
— Она не мешает тебе?
— Нет, она помогает. Она теплая. Как ты. Я очень устал. Хочу спать. Ты не уйдешь?
— Я уйду, но вернусь. Обещаю. Врачи не разрешают быть здесь долго. Но я обязательно приду утром.
— Хорошо, что Лора будет рядом. Я буду тебя ждать.
— Отдыхай, Данечка, и поправляйся быстрее. Мы поедем домой и все будет хорошо!
Алька видела, как он закрыл глаза и тут же уснул. Еще несколько минут она сидела, держа его за руку, а потом пришла медсестра и сказала, что надо уходить.
Глава 17 — Сергей
Вернувшись в Лондон, Сергей ожидал, что жизнь потечет как раньше — неторопливо и спокойно. Они с Софьей сняли квартиру побольше, разделенную на две половины, с общей гостиной. Пару дней пришлось потратить, чтобы перевезти вещи из прежней, холостяцкой квартиры, в новую. Софья даже предлагала снять квартиру только для нее, и жить раздельно, но Сергей, к своему собственному удивлению, не согласился. Ему не хотелось оставаться одному. То, что произошло в Москве, голос в голове и странный зов по ночам, напугало его. И он боялся, что в Лондоне все повторится. Сергей даже решил рассказать об этих странностях Софье и спросить ее совета.
Она отнеслась к его рассказу серьезно, без всяких подшучиваний и насмешек. Стала выяснять, мог ли у Сергея быть ребенок. Узнав историю его знакомства с Алькой, их любви с первого взгляда, а потом выслушав рассказ о поездке в N-ск, она только покачала головой.
— А ты не думал, что это мог быть твой ребенок? Сколько времени прошло с вашего знакомства? Ровно год? Вряд ли ребенок был новорожденный, обычно первые два месяца ребенка держат дома и никуда не возят. Они, похоже, в больницу ездили, куда еще можно везти такую кроху? Значит ребенку было, как минимум, месяца три. Плюс девять месяцев беременности. Считать умеешь?
Софья взглянула на Сергея и, достав из бара бутылку виски, налила немного и протянула ему стакан:
— На ка, выпей, а то ты аж позеленел. Вот что вы, мужики, за странные существа? Нет, чтоб подойти, поговорить, все выяснить… Но у них же гордость! У них же чувство собственного достоинства! И вместо фактов во всей твоей истории о великой любви и коварной измене — один вымысел. ТЫ ПОДУМАЛ, что это их общий ребенок! ТЫ РЕШИЛ, что твоя девушка вышла замуж! Они что, обнимались, целовались там? Ты видел, как они целовались?
— Нет, он ей только дверь открыл и вещи помог донести.
— Так это любой нормальный таксист сделает. Или знакомый. Или вовсе брат. Это ведь ее родной город? Школьный друг, приятель со двора, сосед по лестничной площадке. И на основании этого ТЫ БРОСИЛ СВОЮ ДЕВУШКУ И СВОЕГО РЕБЕНКА!
Выслушав ее вполне логичные доводы, Сергей взглянул на ситуацию с другой стороны. Действительно, почему он тогда сразу уехал? Почему не остался и не выяснил все? Обиделся? Он был пьян, и, видимо, не в своем уме. Сейчас, вспоминая то злосчастное утро, он уже был почти уверен, что все было именно так, как сказала Софья. И он, действительно он, а не Алина, был предателем! Он бросил ее с ребенком и сбежал, даже не попытавшись выяснить правду!
Осознание чудовищности этого поступка подкосило Сергея. Он сам разрушил свое счастье! Сам! А потом уехал в Англию А потом… женился! Что он наделал?! И если у него есть ребенок, то… Вдруг это его он слышал там, в Москве? Ведь он чувствовал, точно чувствовал, что это ЕГО ребенок, ЕГО СЫН! Но не поверил, отмахнулся, закрылся! Какой же идиот! Он все, все испортил! И даже если он сейчас вернется в Москву или в N-ск, простит ли его Алина? Последние мысли он высказал вслух, на что Софья вздохнула и, налив в его стакан еще виски, сказала:
— Ты снова повторяешь ту же ошибку! Еще не поговорив с девушкой, думаешь, что она тебя не простит. И выгонит вон. Она, конечно, имеет все основания на тебя обижаться. Но если она тебя действительно любит, то простит. И будет рада твоему появлению. Кроме того, в любом случае, ты нужен ребенку. Будете вы вместе с его матерью или нет, неважно, ты — все равно его отец!
— Софья, Софи, ты моя спасительница! Тебя не иначе, как ангел ко мне послал!
— А еще я твоя жена, не забывай! Не думаю, что твоя Алина этому обрадуется. А ты временами бываешь такой идиот, что просто диву даешься, как ты выживал на свете столько лет. Не вздумай ей сразу про свою женитьбу говорить! Сначала объясни, как ошибся три года назад. Повинись. Признайся в любви. А про женитьбу потом, когда она тебя примет, после признаний и страстных поцелуев. Хотя, наверняка ведь, все умудришься испортить! Я, пожалуй, с тобой поеду. Прослежу, чтобы ты окончательно себе жизнь не сломал.
— Софи, можно я тебя поцелую?
— А вот это уже лишнее! Свою Алину будешь целовать. А мне ты кое-что другое должен. Не забыл, для чего нас родители поженили? Им нужен наследник! И, как я понимаю, получить его нормальным способом, в свете открывшихся обстоятельств, не получится. Как хорошо, что на свете существует ЭКО!
— Ты предлагаешь?.. Ты хочешь сделать «ребенка из пробирки»?
— Это у нас в России к таким детям относятся с предубеждением. В Англии с этим проблем не будет. К тому же, никто не узнает, так ведь? Может, только твоя Алина. Во избежание сцен ревности.
— Софи, ты моя спасительница! Как я сам до такого не додумался?
— Потому что, чтобы додуматься, надо думать. А ты только
