— В смысле? — не поняла я, а внутри заныло от ее слов.
Как это нет дела? Так теперь будет всегда?
— В самом прямом! Он же тебе теперь слова против не скажет! Делай что хочешь, не опасаясь его!
— Например? — продолжала я не понимать мысль подруги.
— Хочешь — баранки ешь, хочешь — пряники, — пошутила она, а потом уже серьезно ответила: — Дома, как я понимаю, ты не можешь вести себя иначе как его жена, а вот в школе пусть отменит эти дурацкие правила, которые он тебе объявил. Не имеет права!
— Да, его правила меня тогда ужасно взбесили, — согласилась я.
— Так нарушь их! — напирала Ника.
— Что я должна сделать?
— Не должна! Сделай то, что хочешь. Что ты давно хотела, Рид? — наклонилась она ко мне и доверительно прошептала: — Представь, что ты — просто ты. Рида сама по себе. А не та Рида, которая попала в переделку и стала фиктивной женой мажора. Представь, что это твоя работа. Ты исполняешь роль. Но есть же и выходные! И праздники! Давай устроим праздник! — воскликнула она, обняла меня и стала кружить на месте. — Я с тобой! Скажи, ты можешь вечером уйти из дома?
— Не знаю… — замялась я. — Мама Нифа не поймет… Она считает, что мы с Андреем всё время должны ходить куда-то вместе.
— Бинго! Тогда заяви ему, что вы якобы идете вместе. Пусть он валит куда хочет, а мы с тобой пойдем туда, куда мы хотим! Как раз будет футбольный матч между школами. Пойдем, Рид, ну пожалуйста-а-а… — заныла она, и я согласилась, решительно настроенная возвращать свою жизнь.
Но вот только гадкий мажор ожидаемо был против!
Андрей
Чертова девчонка точно вознамерилась свести меня с ума! Я, значит, стараюсь, держусь изо всех сил, чтобы не угнетать ее, а она меня словно специально провоцирует!
Сначала финт с музыкой в машине, хотя она не могла не знать, как я отношусь к тому, что кто-то тянет свои загребущие руки к моей малышке и переключает треки! Ладно, сцепил зубы и стерпел.
Но через пару дней мелкая пигалица совсем берега попутала!
— Через несколько часов состоится дружеский футбольный матч между школами. Я иду. Так что придумай отговорку для мамы.
Вот так прямо нагло и заявила! «Я иду». Это что вообще такое? Я вылупился на нее и смотрел ошалелыми глазами.
— Это что, приглашение? — не удержался я, на минуту забыв о своем намерении не подкалывать ее.
— Еще чего! — фыркнула заучка. — Я иду с Никой, а ты делай что хочешь. Просто решила тебя предупредить, чтобы ты знал и придумал, что сказать о моем отсутствии. Или скажи, что мы идем вместе, а сам найди себе занятие.
— А ты ничего не попутала?! — чуть ли не присвистнул я от ее наглости. Это надо же, какие заявления! Совсем, что ли, от моего молчания мозги поплыли?! Подумала, что, раз я молчу, ей всё можно?!
— Ничего, — ответила она, как ни в чем не бывало продолжая чтение книги. Маленькая зараза забралась в кресло с ногами и корпела над очередным учебником. — Я в рабство не нанималась. И отчитываться не обязана. Предупредить — да. Что я, собственно, и делаю.
— Не обязана, значит? — подходя к ней и нависая скалой, наигранно елейно спросил я.
— Н-нет, — поднимая на меня взволнованный взгляд, ответила она. Видать, не учла, что я буду не согласен с тем, что меня решили уведомить об отмене крепостного права.
— Позволь напомнить тебе, моя дорогая, что я твой…
— Муж? — закончила она за меня. — Но это не так. Какой же ты муж? Мы просто вынужденные соседи. Так почему же я должна слушаться и спрашивать у тебя разрешения? Твой отец сказал, что я буду свободна после окончания университета. До тех пор нам придется потерпеть друг друга. Так что давай не будем усложнять друг другу жизнь.
Если бы она вся не сжалась в комок, я бы, возможно, и был впечатлен ее речью, но вот только испуганный взгляд и дрожащие пальчики, стиснувшие корешок книги, вызвали лишь усмешку. Мышка решила строить из себя львицу.
— Надо же, какая речь, заучка! Только вот я тут главный. И я решаю, что тебе можно, а что нет. На правах соседа, мужа или еще кого — это уже ненужные детали. Главное, помни — я говорю, ты делаешь. Запрещаю что-то — не делаешь.
Ох, как хорошо-то! Зачем только сдерживался и пытался вести себя с ней по-человечески?! Не понимает она хорошего обращения! Свободу почувствовала и сразу решила, что может выдвигать мне условия…
— Еще чего! Я не собираюсь тебя слушать! Я не рабыня! — выкрикнула она, отталкивая меня за плечи. Черт, я даже не заметил, как оказался так близко, практически дыша ей в лицо!
— Ты не можешь мной командовать! Думаешь, только тебе можно развлекаться?! — говорила она мне в лицо, злобно сузив глаза.
— Ах ты, маленькая… — не отставал я и распалялся еще больше.
— Если попробуешь мне что-то сделать, я пожалуюсь…
— Мы еще и ябедничать умеем? — не поддаваясь и продолжая нависать над негодяйкой, прошипел я, чувствуя, что начинаю заводиться от ее слов. Вот не живется человеку спокойно!
— Отойди от меня! — чуть ли не взвизгнула она, когда я перехватил ее упирающиеся в меня кулачки и прижал их к креслу над ее головой.
— Начиная бой, будь уверена, что сможешь выстоять до конца, заучка. И в следующий раз попроси по-человечески, а не выдвигай условия. Я такое ох как не люблю, — предупредил я ее.
— Ну ты и… — она задохнулась от гнева и даже осеклась, не найдя слов.
— Тс-с-с… Хорошие девочки не должны ругаться, — приложил я палец к пухлым губам, чувствуя, как невольно учащается дыхание от такой близости.
Мы оба замерли, вдруг обнаружив, что шумно дышим и смотрим друг другу глаза в глаза, находясь слишком близко для тех, кто не является мужем и женой. Черт! Мне запрещено ее трогать! А я вновь сделал недопустимое, перейдя грань, которую сам себе обозначил.
Поэтому дернулся и отпрянул, а она, испуганно дрожа, откинулась обратно на спинку кресла и замерла там в ожидании. Большие влажные глаза смотрели на меня, а нижняя губа тряслась.
— Андрей, я не могу вечно жить фальшивой жизнью, — начала она слабым голосом. — Не могу только учиться и сидеть с тобой дома, поддерживая иллюзию брака.
Не стал ей снова напоминать, что она сама виновата в собственном положении, сжал кулаки и отступил еще на шаг, подальше от нее.
— Иллюзия или нет, но ради матери мы должны быть постоянно вместе, ходить куда-то вместе и рассказывать об этом. Будет много лишних вопросов, а я и так постоянно вру матери. Ты тоже готова наврать, что пошла со мной куда-то?
Она сглотнула и опустила глаза, заламывая руки. Видать, дошло, как плохо обманывать женщину, которая так хорошо к ней относится. Но потом в ее взгляде мелькнула решимость, она подняла голову и опять завела свою шарманку.
