Полина не что иное, как мое личное внезапное безумие. Безумие, которое я хочу познать во всех мыслимых и немыслимых ракурсах. Безумие, которое свалилось как снег на голову и которым я хочу обладать единолично. Считайте меня мудаком, но я не желаю ни с кем делиться.
Делая крепкий чай на ночь в заварнике с ромашками, который мне подарила на новоселье Слава, объясняя это тем, что теперь я самостоятельный мальчик и должен все делать сам, начинаю прокручивать в голове сегодняшний день, проведенный рядом с Пол-линой.
Вспоминая ее мягкие губы, сладкое малиновое дыхание, я начинаю снова улыбаться. Мы провели вместе больше шести часов, а я так и не могу сообразить, в какой момент все перевернулось вверх тормашками. И с чего все началось? С признания, что ванная вовсе не аквариум, как она ее назвала. Забавное название, никогда об этом даже не думал. Когда родители на совершеннолетие подарили лофт, я думал только о мальчиковом интерьере и минимуме хлама. Из предложенных дизайнером вариантов выбрал лофт: серый кирпич и батареи на видном месте, черная мебель, светлый диван и огромная кровать с не менее огромным телевизором напротив. Ванная считалась изюминкой проекта, она до сих пор впечатляет противоположный пол. Настолько, что некоторые готовы были подушкой снести мне голову.
На этом моменте моя вселенная перевернулась вверх тормашками.
Я имел возможность наблюдать в серо-голубых глазах неверие в происходящее, страх, окутывающий ее хрупкую фигуру и мешающий здраво мыслить. И я, несомненно, бы остановился, увидев лишь один испуг в ее глазах, но там было мимолетное желание, которое она прогнала за какие-то доли секунды. Всего на несколько секунд, пока не упала вместе со мной на кровать. Хрупкие руки на моих плечах, малиновое дыхание, сбивающее ритм моего сердца, и желание, что клубится на дне небесных глаз, стали катализатором. Именно в тот момент я бессовестно распустил руки и позволил им пуститься в пляс по ее стройному телу.
Еще ранним утром, когда не горел желанием посещать пары из-за невыполненной заданной профессором Левиным работы, я был уверен, что между мной, побитым жизнью псом, и красивой стервой универа не может быть ничего общего.
Как же я ошибался…
Оставив заварник с ромашками на столе запариваться, я спешу в закрытую от посторонних глаз ванную. Каюсь, в прошлый раз я был дико разозлен, что она решила дать заднюю и убежать восвояси. Я не понимал резкой смены ее настроения, меня пугала ее воинственность и непоколебимость. Уже тогда я заподозрил неладное, но не стал на этом зацикливаться. Списал все на неловкость позднего утра и больную голову.
Скидываю шмотки и залезаю под горячий душ, снова растягивая на губах дурацкую улыбку. Это когда-нибудь закончится или нет?
С детства я ненавижу холодную воду, а все благодаря двойняшкам, которые решили меня проучить за то, что я спалил их двойки по математике родителями. Я тогда был хилым парнишкой и, как бы я ни хотел, у меня не хватило силенок справится с двумя оболтусами старше меня на несколько лет. Лиса и Арс ворвались ко мне в комнату ранним утром, стащили вместе с простыней на пол и, скрутив ее в ролик, заволокли на первый этаж. И их совершенно не волновало, что в рогалике была живая начинка, требующая свободы. Я был зол, ужасно зол и не сразу почувствовал холод, обволакивающий тело. И только когда ко мне пришло осознание, что я нахожусь в бассейне, в сентябре месяца, ледяная простынь не сразу поддалась и позволила выплыть из глубины.
С того дня я ненавижу холодную воду. Даже когда на улице стоит палящее солнце, когда пот стекает ручьем, я не могу пить из холодильника. В голове сразу, будто спичка, вспыхивают воспоминания о том дне, когда родные брат и сестра чуть не угробили меня.
Угробить не угробили, а вот извиняются по сей день, стоит им только напомнить про неудачную месть. В моем случае, конечно, вполне удачную. Это ведь не меня заставили мыть бассейн, после того как спустили воду. После случившегося отец наотрез отказался заказывать чистку бассейна и, вручив двойняшкам ведра, тряпки и перчатки, отправил на благое дело.
Выключив воду и обмотавшись полотенцем, направляюсь на кухню за вечерней порцией сладкого. Кружка теплого чая из любимой кружки с ромашками, да-да сестренка подарила мне сервиз с ромашками, и две ложки сахара делают маленькое чудо — я снова улыбаюсь.
Правда, в этот раз повод новый.
Поглаживая большим пальцем золотой ободок на кружке, вспоминаю шумные семейные вечера. Нерушимая пятничная традиция раньше была строго раз в неделю, но, когда детки выросли и покинули родительское гнездышко, традицию решили немного изменить. Теперь все семейство собирается раз в месяц, в последнюю пятницу месяца в доме родителей, и делится произошедшими событиями. В такой день на столе множество вкусностей, но самое главное — мамина божественная выпечка. Мне кажется, что в нашем окружении нет человека, который бы не любил ее сладкие пироги и отказался бы от чая в ее компании.
Прикрываю веки и глубже погружаюсь в свое чертово сознание, пытаясь отыскать среди плохих воспоминаний яркие, будоражащие в венах кровь.
Как сюжет старой киноленты, в памяти мелькают кадры, где я совсем еще ребенок. Старая кухня, два года назад мама решила сделать ремонт и снесла к черту кладовку, видите ли, ей места мало. Уставший, но счастливый после работы отец. В этом воспоминании на его голове нет ни одного седого волоса. Хохочущая Славка, вечно в растянутой майке и рваных джинсах. Такое чувство, что бомжа обокрала, счастье, что шмотки додумалась постирать. Двойняшки коварно на нее поглядывают и придумывают новый план мести за испорченный Х-box. И я, сидящий за столом с растрепанной челкой и гогочущий вовсю. Двойняшки как по команде поворачиваются ко мне лицом и взглядом показывают замолчать, но я и так молчу. Только смеюсь и жую печенье, незаметно стряхивая на пол крошки, потому что знаю, если сдам двойняшек Славке, запросто могу проснуться с червями под одеялом. И сейчас, вспоминая счастливые семейные вечера, а особенно тот момент, когда проснулся утром непонятно с чем в постели, я смеюсь в голос.
Смеюсь так, как несколько часов назад с Полиной. Собственный громкий хохот для меня настолько непривычен, что я резко замолкаю, услышав его. Миг — и в голове что-то щелкает, заставляя потянуться за смартфоном и набрать номер отца.
Монотонные гудки — и тихий ответ позволяет вздохнуть с облегчением.
— Да, сын.
— Привет, пап, — замолкаю, думая, как правильней сказать. Не хочу вызывать лишних подозрений в свой адрес и заставлять отца волноваться, наоборот, я снова хочу мечтаю сыном, которым он гордился когда-то. — Как твои дела? Как мама?
— У нас все… хорошо. Мама в комнате, читает очередной любовный роман, а я… — отец тяжело вздыхает и, судя по доносящемуся звуку, убирает в сторону бумаги.
— В кабинете изучаешь очередной договор? — имею наглость перебить отца, как раньше.
— Да, именно, — тихо рассмеявшись, он настороженно продолжает: — Что-то случилось?
— Соскучился, — отвечаю честно и уже еле слышно спрашиваю: — Можно я к вам приеду?
