это и есть светская беседа во время вальса. Ни о чем, немного флирта и капелька иронии. Граф снова резко повернул Амелию. Ей казалось, она парит в воздухе, полностью подчиняясь звукам музыки и желаниям Барра. Она не возражала. Ведь это всего лишь танец.
Рука Барра крепче сжала ладонь Амелии. Она взглянула ему в лицо. Оно было напряжено. Амелия оглянулась, следуя за его взглядом. И тут же наступила графу на ногу.
— Не отвлекайтесь, — он продолжал смотреть куда-то через ее плечо.
Амелия снова оглянулась. Но полковника не увидела. Значит, дело не в нем.
— На кого вы смотрите? — спросила она графа.
— Ни на кого, — он перевел взгляд на Амелию. — А вы снова сбились с такта. Внимательнее, будьте внимательнее.
Что-то изменилось во взгляде Барра. Амелия не могла понять, что именно. Он стал не просто напряженным. Тревожным? Злым? Нет, все не то.
И вдруг Амелию осенило — взгляд графа наполнен ревностью. Вот откуда в нем столько боли и горечи.
После танца Барр снова повел Амелию по дому. Он хотел еще раз уточнить расположение коридоров и помещений. Амелия не сомневалась — это всего лишь предлог покинуть бальный зал. Амелия могла поспорить — душу графа растревожила женщина.
И ей стало безумно любопытно, что же за прекрасная дама владеет помыслами холодного и циничного графа? Какая женщина смогла заставить его измениться в лице? Очевидно, это давняя любовная история. Полная страстей, ревности и неодолимого влечения.
— Вы слышали, что я вам сказал? — недовольный голос графа вернул Амелию к действительности. Они снова оказались в оранжерее. А она и не заметила. — Хватит витать в облаках. Я взял вас помогать мне. Если будете невнимательны, провалите дело. И меня подставите под удар. Если не готовы — уходите и не мешайте. Идите, танцуйте, развлекайтесь, веселитесь от души.
— Простите, я отвлеклась, — Амелия стряхнула с себя путы любопытства. Все верно — не время думать о том, что так взволновало графа Реймонда.
— Еще раз повторяю, из этой оранжереи коридор ведет в покои полковника. Вторая дверь слева — кабинет. Вы должны прогуливаться по оранжерее и, если кто-то вздумает войти в коридор, под благовидным предлогом остановить его.
— Это я помню. Если слуга — скажу, что мне дурно и попрошу воды. Пока он ходит за водой, я предупрежу вас. Если хозяин или кто-то из гостей — упаду в обморок. И нечаянно опрокину что-то тяжелое — стул, столик. В данном случае напольная ваза подойдет идеально, — выбрала предмет Амелия.
— Главное, сделайте это естественно. Мы с вами репетировали. Вы должны произвести шум, чтобы я услышал его.
— Помню, — Амелия воровато оглянулась и подвинула вазу от камина ближе к двери в коридор. — Я ее легко разобью. Она фарфоровая.
— Но я уверен, никто в коридор не войдет. Наш радушный хозяин сейчас увлечен танцами и шампанским. А после ужина сядет за игру. Когда полковник берет в руки карты, ему ни до чего нет дела.
— Очень на это надеюсь, — хорошо бы добавить в шампанское полковника несколько кристаллов цианистого калия, если магия в его доме не действует.
Но увы, у Амелии нет при себе яда. И она бы предпочла не убивать полковника, а заставить его ответить за все по закону.
Только как это сделать? Ничего, она продумает свою месть до мелочей. И насладится ею сполна.
Звонкий удар гонга возвестил, что гостей пригласили к столу. Граф взял Амелию под руку, и они проследовали в столовую.
Длинный стол покрывала белоснежная скатерть. Сверкали хрусталь и серебро, переливался перламутром фарфор. Амелия смотрела на графа и ловила малейшее изменение выражения его лица.
Тот бегло окинул взглядом зал. И вот его глаза снова подернула пелена горечи. Он смотрел на молодую женщину в лиловом платье.
Она была не просто красива, она походила на богиню. Царственная осанка, гордо поднятая голова, снисходительный взгляд карих глаз, загадочная полуулыбка.
Темные волосы уложены в замысловатую прическу. В них вспыхивали бриллиантовые звезды. Широкое роскошное колье из звезд и цветов украшало шею прекрасной дамы.
Дама держала под руку военного лет сорока с небольшим в расшитом золотом мундире. Он был статен, важен и красив благородной мужской красотой.
— Кто это? — спросила Амелия.
— Александрина Имбер, — тихо ответил Барр. И тут же сердито посмотрел на Амелию. — Вы о ком?
— Об Александрине Имбер, — так же тихо ответила девушка. — Дама в лиловом.
— Не лезьте не в свое дело, — сдержанно прорычал граф.
К ним подошел лакей, поклонился, узнал имена и проводил к столу. Дама в лиловом и ее спутник сидели на противоположной стороне, достаточно далеко от Амелии и графа. Барр время от времени кидал короткие взгляды на даму. Но она была увлечена своим спутником и не смотрела по сторонам.
Бесшумно сновали лакеи, подавая изысканные блюда и подливая вино. Граф почти ничего не ел. Амелия с удовольствием попробовала паштет из гусиной печенки, тушеного кролика под необыкновенно вкусным соусом и немного жареных овощей. Кажется, туда был добавлен мед. Амелия в жизни не ела ничего подобного. Настоящая пища богов! Она покосилась на графа. Он так и не притронулся к жаркому. А зря.
— Вы бы поели, — коснулась руки графа девушка. — Все очень вкусное.
— Я сюда не есть пришел, а делать дело, — метнул он на нее сердитый взгляд. И тут же смягчился. — А вы ешьте, не берите пример с меня.
И тут красавица в лиловом платье повернула свою очаровательную головку в их сторону. Остро и ослепительно вспыхнули в ее волосах бриллиантовые звезды. Она увидела графа, улыбнулась и кивнула ему. Кивнула, как старому знакомому. Ее улыбка светилась непосредственностью, взгляд был невинен.
Граф поднял бокал с красным вином. Багровые блики легли на его бледное лицо. Он тоже кивнул красавице. И пригубил вина, не отрывая от нее взгляда. Амелия уже не сомневалась — они были знакомы очень близко. Она покосилась на кольцо на руке графа.
В приглушенном свете зала камень в перстне горел алым цветом. А днем светился зеленым. Это александрит. Понятно, кто подарил это кольцо графу. И почему он носит женский перстень. Он дорог ему как память.
Амелия почувствовала досаду на графа. Злость неожиданно ударила в виски. Вот он, такой гордый, циничный, надменный страдает от неразделенной любви. Как влюбленный мальчишка!
А дама его сердца непринужденно улыбается и ей совершенно безразличны ревность и страдания графа Реймонда Барра. Возможно, это даже льстит красавице. До чего же мужчины бывают глупы, когда ослеплены любовью!
Над столом висел ровный гул голосов, тихо позвякивали серебряные приборы
