Глава 5.2
В общем, этой ни к чему не приводящей перепалкой закончился наш «романтичный» завтрак. Мы так увлеклись, кому из нас разговаривать с Таис, что забыли о времени. И когда опомнились, Гущин взял на себя роль моего начальника и заорал:
— Любимая, меня твой генеральный на пушечный выстрел к тебе больше не подпустит, если мы хоть на минуту опоздаем к врачу! Давай, шевели ластами. Хочешь, я сам тебя одену? Так быстрее будет.
Я стояла и растерянно смотрела на пустую вешалку, где накануне оставила новую куртенку, подаренную мне Гущиным. Неужели я такая дура и разделась вчера в спальне? Нет, клянусь, я вчера ее здесь оставила! Я хотела было отправиться в комнату, но меня остановил Гущин:
— Что с тобой? Нам ехать пора! Вика, живей!
— Я куртку потеряла, — не веря своим глазам, пролепетала я и бросилась в спальню, услышав за спиной голос Сергея:
— Говорю, у тебя ранний склероз!
В своей комнате я ее тоже не смогла найти. Сколько бы я ни передвигала вешалки, ее не было нигде! Я стояла в оцепенении, пытаясь понять, куда делась куртка, и в этот момент в комнату ввалился Сережа.
— Вик, хе! — Гущин, смеясь, подошел ко мне с полушубком в руках. — Похоже, нашему начальству мой подарок пришелся не по вкусу. Гляди, что он тебе оставил.
Я онемела, разглядывая эту красоту. Белая, легкая, нежная шубейка с черными крапинками…
— Настоящая… — прошептала я.
— Ага, если не ошибаюсь, рысь. Теперь у тебя внешний вид будет соответствовать внутреннему.
Я стояла и, как завороженная, гладила рукав шубы. Меня привел в себя голос Гущина:
— Вика, одевайся! Ты хочешь, чтобы меня твой бисексуал выгнал? Он тебе найдет другую няньку, вот увидишь!
Я рассмеялась.
Гущин меня уже насильно нарядил в дорогой подарок Высоковского, потому что я отказывалась его принимать. Только уговоры Сергея заставили меня сдаться:
— Для всех ты — его невеста, а потому обязана выглядеть соответственно статусу жениха, — убеждал он, выдворяя меня на улицу. Там нас ждал еще один сюрприз.
Только мы вышли на крыльцо, как на нас набросилась толпа. Я не сразу сообразила, что это репортеры с журналистами. Как они прорвались на наш участок за закрытый забор — оставалось только догадываться. Ведь даже для того, чтобы попасть в поселок, требовался пропуск! Но, видимо, журналистам все по плечу. Гущин же как-то оказался здесь с первого дня. Увидев своих, он совершенно не растерялся и, словно звезду, загородил меня собой и стал усаживать в свою машину.
— Вы кем ей приходитесь?
— Как часто вы встречаетесь?
— Правда, что вы живете шведской семьей?
Раздавались голоса из толпы. Услышав такое про себя, у меня сердце вырывалось наружу. Так и хотелось закричать на них: «По какому праву вы лезете в частную жизнь?!». Гущин, по-видимому, тоже не мог стерпеть «шведской семьи» и остановил журналистов со словами:
— Э! Э! Я всего лишь шофер! Простой шофер. На этом интервью окончено.
Сергей сел за руль. Ворота автоматически открылись, и мы медленно выехали на дорогу.
— Черт! Кто их сюда пропустил? Пристали, как к голливудской актрисе! Тоже мне, нашлась знаменитость одноглазая! — усмехнулся он, взглянув на меня, и мы вместе рассмеялись.
Я смеялась, скорее всего, из-за нервов. Уж никак не ожидала к своей персоне такого пристального внимания.
— Возьми, — Гущин вытащил знакомый до боли травматик из бардачка.
— Это мой! — схватилась я за пистолет.
В какой-то степени мне было грустно и боязно. Я уже боялась стрелять. Эти парни в гаражах, в которых я стреляла, как одуревшая… Они до сих пор стояли у меня перед глазами.
— Откуда он у тебя? — спросила я Сергея.
— Секрет фирмы! — засмеялся он. — Енисеев отдал. Я же не один веду расследование. Он знает, что ты мне помогаешь. Вот и дал тебе травматик на время. А может, навсегда. Как вести себя будешь. Так что, не я один жду от тебя помощи. Жека тоже ожидает информации от Таис.
— А он, конечно, ее не допрашивал! Все это время ждал, когда же Рязанцева к ней подъедет и побеседует по душам! Гущин, хватит врать!
— А я не вру! Мне нужна информация. Правда.
Я пристегнула травматик к ремню и спросила:
— И что я скажу бывшей секретарше, которая меня, наверняка, не помнит?
— Что ты, страсть, как любишь своего начальника и дрожишь до потери сознания, беспокоясь за его жизнь, — тут Гущин обернулся ко мне: — Правду, Вика, правду.
— Я вовсе не дрожу за его жизнь! — толкнула я Сережу, и наша машина вильнула в сторону.
Благо, никого не было на встречной полосе. Сергей вырулил на свою полосу и спокойно сказал:
— Вообще-то это твоя прямая обязанность. Вик, странно, что ты не протестуешь и не кричишь своему любимому парню: «Сереженька, да как ты мог подумать? Я только тебя люблю, горячо и нежно!».
— Гущин…
Наверное, глаза у меня сделались злыми, поэтому он быстро добавил:
— Я за рулем! Вика, дорога!
— Не буду я эту чушь нести! Говори с ней сам!
— Будешь и правдоподобно пораспинаешься. Она расчувствуется и выложит тебе все, что ты захочешь, на блюдечке с золотой каемочкой. И не смотри на меня, как на предателя родины. Я коммуникабельности тебя обучаю. Ну, если не поможет, то можешь на нее вот точно также посмотреть и рассказать ей все, что о ней вдова Высоковская щебечет на каждом углу. Уверяю, она не сможет умолчать и что-нибудь да скажет, а ты, балда, запомнишь. Нет, лучше диктофон возьми, а то от таблеток ты склерозом страдаешь…
— Гу-ущин!
Я готова была его прибить. Спасала этого пронырливого журналюгу только роль моего шофера. Если бы моя жизнь не зависела от него, то пристрелила бы на месте его же пистолетом! Но его разве остановишь? Он уже мне выкладывал план разговора, причем, передразнивая голоса: «Милая Таис, умоляю, назови мне имя настоящего убийцы. Ясный, блин, перец, это не твой драгоценный любовник и начальник в одном флаконе! — Ах! А как ты догадалась? — Таис, по вам видно, вы святая! — Ах!».
— Тут она рассопливится и выдаст всю информацию про своего ненаглядного, — закончил паясничать Гущин. — А теперь серьезно: ты пойдешь от имени Высоковского.
— Что?! Да он меня…
— Убьет? Ха! Ничего он тебе не сделает! Вон шкуру подарил, и ты вообще для него типа невеста. Так что, пользуйся положением. Можешь даже у него нормальную машину для меня попросить.
— Ты не обнаглел, а?
— Не-а, я такой с рождения. Привыкай, дорогая, а то свадьба на носу, а ты все в розовых очках ходишь. Кстати, «бэха» за восемь лямов мне вполне подойдет. Цвет сливовый, матовый такой. Только скажи хозяину, пусть покупает в Германии, а не у нас.
