Глава 10
Все началось с одинокого выстрела на рассвете. Пуля ударила в каску и пробила в ней дырку. Эта каска нарочно торчала из-за бруствера, провоцируя снайпера. Стрелок на это купился, и мы начали сканировать местность вокруг нашего блокпоста в поисках снайперского гнезда. Тут вдруг со стороны селения ударил пулемет. Это нас не испугало, поскольку наш блокпост был защищен от пуль со всех сторон. У нас четырнадцать автоматов, три пулемета, и снайперы тоже есть. Сигнал тревоги уже подан, и сейчас надо без суеты занять свои места согласно боевому расчету. Мы это сделали, думали, все, сейчас одинокий стрелок успокоится, но, увы, заваруха только начиналась.
По нам вдруг ударили из минометов. Со всех сторон сразу.
Есть такой миномет калибра восемьдесят два миллиметра, «Поднос» называется. Сейчас я вдруг понял, почему его так окрестили. Потому что мины ложатся прямо под нос. От них не спрячешься ни в окопе, ни в других укрытиях, не защищенных сверху. У нас не было бетонных бункеров, мы не могли просто пересидеть минометный обстрел. Надо было уничтожить врагов. Но как это сделать, когда их много, они бьют со всех сторон, а наш миномет накрыло чуть ли не с первого залпа?
Это был такой кошмар, что у меня вдруг родилась безумная мысль выскочить из укрытия, отбежать подальше в поле и упасть на землю перед минным заграждением. Вдруг меня спасет темнота, защитят складки местности?
Один осколок чиркнул по каске, еще несколько проверили на прочность бронежилет. В меня летели обломки кирпичей, доски, по лицу полоснуло щебнем. От близких разрывов мозги будто превратились в звенящую кашу. Но все-таки я держался, не покидал своего поста.
Миномет сам по себе тяжелая штука, да и снаряды к нему весят немало. С доставкой боеприпасов у «чехов», как правило, дела обстоят неважно, поэтому их боевой задор должен вот-вот иссякнуть. Сейчас закончатся мины, и беда уйдет вместе с ними.
Но мины, увы, не заканчивались. Сквозь грохот разрывов и звон в ушах я слышал предсмертные крики своих товарищей, стоны раненых. Я не должен был оставаться на месте, мне нужно было помогать тем, кого зацепили осколки. Но я не понимал, что происходит. Темнота вокруг была затянута поднятой пылью и тротиловой гарью, вся пронизана смертью, которая скалилась вспышками разрывов.
Страшно. Очень даже. Но вот неподалеку от меня взрывной волной накрыло моего дружка Вовку Сереброва, и я бросился к нему. Мина разорвалась в каком-то метре от него. Командир у нас был строгим, расслабляться нам не позволял, поэтому иной раз мы и спать ложились в бронежилетах. Даже когда в душе мылись, броник должен был находиться под рукой. Но спасет ли нас это?
Вовке осколок попал в шею, коснувшись верхнего среза бронежилета. Рана вроде бы не очень серьезная, яремная артерия не задета, кровь фонтаном не хлещет. Но при близком взрыве не так страшны осколки, как ударная волна. Вовку контузило, он с воем катался по земле, руками обхватив голову, потом стих, потерял сознание. Кровь у него текла не только из раны, но и из ушей.
Я уже почти закончил перевязку, когда позади нас разорвалась мина. Меня подбросило, потом шарахнуло о железобетон бруствера. Ощущение такое, как будто чугунная гиря обрушилась на затылок. Я тоже взвыл от боли и потерял сознание.
Не знаю, как долго я пролежал в беспамятстве. Опомнившись, я увидел дикие глаза моего дружка Вовки. Оказывается, он пришел в себя раньше меня и даже успел перетянуть мне жгутом правое бедро. Осколок засел у меня где-то в голени, кость задета, боль адская. Вовка зубами рвал индивидуальный пакет и что-то мне говорил, но я ничего не слышал, только звон в голове.
Грохот взрывов я уловил бы даже сейчас. Да и воздух сотрясался бы, если бы вокруг нас бабахали мины, но ничего такого не было.
Кто-то подбежал к Вовке и что-то крикнул ему на ухо. Тот схватил меня за рукав куртки, потянул за собой. Я совершенно не владел обстановкой, однако понял, что мне предлагают уносить ноги. Но ведь приказа на отступление не было. Вовку тащил за собой вовсе не наш командир, а кто-то другой. Да и куда бежать, когда мы окружены?..
Я решил остаться на месте. В голове, сотрясая ее, крутилась звенящая карусель, вокруг сгустилась пугающая темнота, непонятно было, кто где находится. При этом я догадывался, что боевики могут начать атаку с моей стороны. Моя бойница выходила на дорогу, которую контролировал наш блокпост. Эта трасса тянулась от чеченского селения, оттуда и могла хлынуть живая лавина, пышущая огнем. Боевики могли ударить еще и с другой стороны дороги. Если случится так, то тут уж я точно буду бессилен. В нашем опорном пункте царил хаос, командиры будто исчезли. Может, кто-то и отдавал приказы издалека, но из-за контузии я не мог ничего слышать.
