заметил Аллен, давая понять, что рассекречивать свой источник не намерен. — Увы, такие нынче времена.
В своих стычках с «людьми в армейских мундирах» Главнокомандующий союзными силами в Европе генерал Эйзенхауэр вообще никогда особой деликатностью не отличался. А уж в беседе с начальником Управления разведки он попросту рассвирепел. И было от чего свирепеть.
В течение нескольких месяцев агентура Доновэна уверяла его и Президента США, что фюрер готовится перенести свою канцелярию и штаб Верховного командования вермахта в подземелья некоего подземного города СС, якобы существовавшего под названием «Лагерь дождевого червя» («Регенвурмлагер»), или «Страна СС Франкония». Притом, что никто ему, Главнокомандующему союзными войсками в Европе, не способен был толком объяснить, что собой представляет эта «подземная страна СС». И с какой стратегической целью германцы создавали её.
Да, чуть ли не каждый день поступали все новые и новые сведения о том, что будто бы гитлеровцы переносят туда, в подземелья «СС-Франконии», заводы по производству ракет «Фау» и ядерной бомбы. Что, дескать, они спешно создают запасы урановой руды, строят подземный аэродром, а также лаборатории по созданию непобедимых «солнечных дисков» и бессмертных, не ведающих ни боли, ни страха, зомби-воинов. А еще — формируют в своем подземном городе мощные склады с оружием и продовольствием, обрабатывают подземные огороды, строят животноводческие фермы и все такое прочее.
И поскольку в последние месяцы Гитлер в Берлине действительно не появлялся, предпочитая отсиживаться в своей далекой восточно-прусской ставке «Вольфшанце», почти под носом у русских, — то всё вроде бы сходилось. А тут как на зло маршал Жуков на несколько месяцев остановил продвижение своих войск в Польше и почему-то приказал окапываться на правом берегу Вислы.
Словом, получалось так, что русские «благородно» позволяли англо-американцам увязать в многомесячных боях, теряя сотни тысяч своих парней на фронтах Германии, на всем пространстве уже даже не вплоть до Берлина, а вплоть до Эльбы. А сами ждали, пока Гитлер вместе со всей верхушкой рейха пожалует в эту подземную мышеловку, «Лагерь дождевого червя», чтобы взять их там, вместе со всеми специалистами, технологиями и заводами.
Причем все яснее становилось, что, чем сильнее оказывался напор вверенных Эйзенхауэру союзных экспедиционных сил, тем ближе становились к заветной цели войска Жукова, до поры «отсиживавшиеся» на берегах Вислы. К тому же русские генералы готовились в первых рядах бросить на доты «СС-Франконии» поляков из лихорадочно формирующейся Армии Людовой, чтобы ворваться в подземелья на их спинах, а точнее, по их трупам.
Не успели еще агенты Объединенного комитета по разведке Верховного командования союзных экспедиционных сил в Европе[11] развеять и части мифов, сотворенных германцами вместе со сказочниками Доновэна, как по каналам подведомственного тому же Доновэну УСС начала массированно поступать информация о создании какого-то сверхмощного укрепрайона в Альпах. Причем в одних донесениях он именовался «Альпийском редутом», в других — «Альпийской крепостью», в третьих — тоже редутом, но уже «национальным». Хотя ни в одном из сообщений не подавалось четких очертаний этого укрепрайона. К тому же воздушная разведка, находящаяся под личным патронатом главкома Эйзенхауэра, вообще не обнаруживала каких-либо фортификационных работ ни на одном из участков предполагаемого укрепрайона, от горных массивов Шварцвальда на западе Южной Германии до Баварских Альп на востоке[12].
Уже сама чехарда с названиями способна была взбесить Эйзенхауэра; во всяком случае, она порождала сомнения в достоверности всех этих пугающих воображение сведений. Но самое ужасное, что, базируясь на них, Эйзенхауэру какое-то время приходилось докладывать Президенту Трумэну, о том, что одни и те же сверхсекретные конструкторские бюро, лаборатории и заводы руководство Германии одновременно эвакуирует и в «Регенвурмлагерь», и в «Альпийскую крепость», и, что уж совсем представлялось бредом, куда-то в подземелья Антарктиды.
В сведениях, поставляемых Доновэном штабу экспедиционного корпуса, указывалось на переброску неких отборных дивизий рейха в сердцевину «Альпийской крепости», в то время как на поверку оказывалось, что эти дивизии истекают кровью на Восточном, а некоторые даже на Западном фронтах, то есть буквально под носом у генералов Объединенных сил. Что неопровержимо подтверждалось показаниями пленных офицеров из этих дивизий, а также имеющимися при них и при многих убитых документами.
Так вот, подноготная появления шефа Даллеса в Европе в том и заключалась, что Эйзенхауэру осточертели фантазии «сказочников и баснописцев» из УСС. После очередного недоумения, высказанного президентом Трумэном по поводу его доклада в связи с перспективами развития событий в Германии, главком Объединенных сил буквально озверел. Через окружение Президента он потребовал Доновэна к себе и тогда уж высказал все, что думает по поводу ценности и достоверности донесений агентов внешней разведки США. Причем сделал это с солдатской прямотой и в самой грубой форме.
А поскольку главным источником всей этой массированной дезинформации выступал, как оказалось, резидент УСС в Швейцарии, то его шефу не оставалось ничего иного как последовать настоятельному совету главкома Эйзенхауэра: «…Вот и лети к этому своему засидевшемуся в Берне баснописцу Даллесу и вытряхни из него душу! Только обязательно сделай это, пока то же самое не сделал я». О чем и успел сообщить Даллесу один из проверенных людей из штаба Эйзенхауэра.
Вот почему, встречая сейчас начальника внешней разведки США, резидент в Швейцарии, как никогда, явственно чувствовал, что находится на грани провала. Не перед швейцарской контрразведкой, которой по большому счету было наплевать на его деятельность, и не перед контрразведкой рейха, которая чувствовала себя в этой стране вольготно и вела себя крайне нагло, а, что самое страшное, перед своим руководством.
Едва они сделали по несколько глотков пива, как Доновэн, смертельно уставший, с бледновато серым лицом стареющего коммивояжера, достал из внутреннего кармана и положил перед Даллесом несколько листиков бумаги.
— Простите? — вопросительно уставился на них резидент в Берне.
— Там наиболее важные сведения, относящиеся к созданию, по приказу фюрера, на юге Германии некоей «неприступной Альпийской крепости».
— Вы находите, сэр, что?..
— Лично я уже ничего не пытаюсь там найти. Всего лишь настаиваю, чтобы вы прочли этот сводный материал. Сейчас, в моем присутствии, и… обязательно вслух.
Доновэн произнес это с максимально возможным в данной ситуации тактом, но Даллес почувствовал: в эти минуты шеф УСС очень сожалеет, что не может позволить себе взъяриться, взорваться, осатанеть, как это делал при встрече с ним самим главком Объединенных союзных сил Дуайт Эйзенхауэр.
* * *
Дэвисон неслучайно прошелся взглядом по этой главе мемуаров; воспоминания, которые она навевала, тоже каким-то странным образом накладывались на современную ситуацию с вербовкой полковника Пеньковского. Во-первых, ни атташе, ни лично ему руководство ЦРУ не простит британского первенства в этом
