русской традиции, в подвальчик с соленьями на случай зимы, дефолта и третьей мировой. В остальном же гараж оказался совершенно пуст.
Феликс посмотрел на кошку. Та присела у его ног, элегантно обвив себя хвостиком.
«Подождем», — подумал было Феликс, но тут снизу, со стороны люка, постучали.
Раздался скрип, скрежет, легкое царапание и, наконец, крышка открылась.
Из неё высунулась чернявая мужская голова с блестящими набриолиненными волосами и тонкими, тщательно уложенными усиками.
— Мсье! Добро пожаловать в Кенигсберг! — украшенные щегольскими усиками губы растянулись в радостной улыбке. — Что же вы стоите, спускайтесь же ко мне! Я приготовил для вас тройку лучших Министерских карет!
Голова живо всунулась обратно в люк, падающую крышку которого Феликс едва успел подхватить — неизвестно еще, сможет открыть её сам, если захлопнется?
Шаткая приставная лесенка, ведущая из ничем не примечательной «прихожей» в главное помещение Министерского гаража, упиралась нижним своим концом в пушистый восточный ковер.
На нем же ждал Феликса улыбающийся сотрудник гаража, представившийся Арманом.
— Механик, артефактор, ваш покорный слуга, — поклонился он и пожал руку фальшивого агента.
Одетый в безупречный деловой костюм и обутый в лаковые, без единой пылинки, туфли, Арман меньше всего был похож на типичного механика в закапаной маслом спецовке. О чем Феликс, конечно же, говорить не стал. Надеялся только, что уго удивленно вытянувшееся лицо не выдало магу истинных стажерских мыслей.
Взмахом руки Арман зажег весь верхний свет и тут уже Феликс не смог сдержать удивленного возгласа.
Они стояли в самом начале широкой залы. Зала уходила вдаль и, несмотря на обильное освещение, терялась краем в тусклом сумраке. По обеим её сторонам, у стен, стояли разномастные кареты: золотые и черные, украшенные золотом и резьбой, простые и лаконичные — разные!
Арман истолковал его возглас по-своему:
— Да, да, да! У нас обширнейшая в Европе коллекция колёсных экипажей! — он указал в, казалось, бесконечный проход. — В столице ничего подобного нет! Да, да, да!
Феликс кивнул. Ничего подобного в столичном Министерстве он и правда не видел.
Арман улыбнулся и повел его вдоль «колесных экипажей», с энтузиазмом щебеча ему что-то о внушающей скорости, непревзойденной маневренности и надежности, проверенной веками.
Судя по внешнему виду некоторых экспонатов, речь шла не иначе как о веках Средневековья.
— Эта — просто блеск! — воскликнул элегантнейший из всех виденных стажером механиков.
— Вы уверены? — неуверенно уточнил Феликс, разглядывая деревянную конструкцию, больше всего напоминающую фанерный ящик на колёсах.
На боковых стенках ящика было по небольшому окошку, забранному бархатными шторками с пышной бахромой.
— Она безупречна! — заверил его сияющий Арман и постучал по тонкой стенке в подтверждение своих слов. Ящик издал совершенно обыкновенный для пустого ящика звук.
Феликс посмотрел на Катерину Ивановну. Она подлезла под днище, потерлась пушистой головой о колесо, подошла к дверце, висящей на чуть ржавой мебельной петле, придирчиво её осмотрела и тронула лапкой.
— Какая славная кошечка, — похвалил механик, — у неё есть вкус!
Славная кошечка повторно потрогала дверцу и выдала мрачное «Мяу».
— Да, она подходит нам... — «стоп, кому это — нам?!» — и тут же исправился, — намного больше, чем другие!
Арман предложил ему посидеть внутри. Феликс с сожалением согласился.
Внутри ящик представлял еще более безрадостное зрелище: облезлые стенки, когда-то обитые яркой тканью, запах пыли, дырявая засаленная подушка, из которой торчат клочья соломы.
— Ну как? — радостно уточнил обладатель безупречной укладки, когда стажер осторожно присел на голый пол. — Восторг?!
Катерина Ивановна спокойно прошлась по полу и прилегла на страшненькую подушку.
— Полнейший, — согласился Феликс, стараясь скрыть подступающий ужас.
Арман совсем расцвел.
— Да, да, да! Полностью с вами согласен! А ещё, — продолжил он нахваливать пыльный ящик, — она держит заряд до полугода, полсотни видов колес, разгоняется до... Да, да, да! Я сейчас все оформлю, и вам преподробнейше расскажу об этой красавице! Обожаю иметь дело с профессионалами! — сияющее лицо министерского артефактора наконец исчезло из окошечка, бархатная шторка вернулась на место и печально обвисла.
Послышались удаляющиеся шаги.
Феликс вопросительно посмотрел на Катерину.
— И что мне делать с этой... красавицей?
Кошка зевнула и скосила глазом наверх, в поеденный древесными жучками потолок. Встала с пыльной подушечки, потянулась. Склонила ушастую голову.
Феликс только вздохнул — «Обещал же ей не разговаривать в гараже!».
Кошка увидела по глазам, что он её понял. Подошла ближе, оперлась передними лапками на грудь сидящего стажера. Туда, где во внутреннем кармашке лежали артефакты.
Феликс достал удостоверение Министерского агента. Кошка кивнула, постучала пушистой лапкой по полу.
— Ну, допустим... — пробормотал он и положил кожаную книжечку на пол.
Пространство взорвалось миллиардом светящихся пылинок. Они закрутились в спираль, подбросили Феликса в воздух, перевернули, уронили вниз, на мягкое кожаное сиденье, руки упали на обитый красной кожей руль с вставшей на дыбы пышногривой лошадью в центре.
— Это что, феррари?!
Унылое настроение Феликса переменилось по волшебству в прямом смысле этого слова. Он осмотрелся, потрогал кнопочки на приборной панели, рассмотрел спидометр, ограничивающий доступную скорость дикими 250 километрами, повернул фирменный ключ, торчащий из зажигания.
Мощный мотор приятно заурчал и взрыкнул, к нему тут же присоединилась Катерина Ивановна. Но она взрыкнула чуть сдавленно, недовольно. Превращение застало её посреди салона, кошечку бросило между мягких сидений. Она не ушиблась, но добрее не стала.
— Катерина, — заявил Феликс, поглаживая руль, — я вас люблю!
Кошка фыркнула и залезла на соседнее кресло.
Феликс осторожно тронулся, вывернул с «парковочного» места и проехался по подземному коридору. Последний раз он водил на третьем курсе, когда сдавал на права. Тогда он тренировался на чуть поржавевшем и убитом студентами автошколы стареньком форде. Учебная машина едва заводилась и скрипела так, будто развалится ещё на парковке.
Красная красавица, в которую превратился пыльный ящик на колесах, готова была рвануть вперед, как дикая молодая лошадь. Феликс очень надеялся, что ему хватит сил удержать её. Резвая машинка так и норовила вильнуть в сторону — игриво толкнуть в бочок или даже разнести в щепу обширнейшую в Европе коллекцию колёсных экипажей, опрометчиво выставленную Арманом вдоль узкого прохода.
— Шарман! — заулыбался механик, когда Феликс доехал до выстланной восточным ковром площадки.
Лесенка, ведущая к люку, пропала. На её месте стоял ковре появился тонконогий резной столик, за которым механик что-то быстро писал на фирменных министерских бланках невидимыми Феликсу чернилами.
Он заехал прямо на ковёр. Сначала не хотел, но
