Расправив плечи, Рейчел вышла в сумрачную гостиную. Эммет стоял у окна и смотрел на океан. Она с тоской взглянула в его широкую спину.
— Что тебе приготовить на завтрак? — спросила она, зябко потирая руки — равно от волнения и холода.
Он медленно обернулся. Его острый взгляд пронзил ее с другого конца комнаты.
— Ничего. — Он снова отвернулся и стал смотреть на волны, сердито атакующие берег гораздо ближе к дому, чем даже во время прилива. — Я пил кофе.
— Фу! Знаю я твой кофе. — Она брезгливо содрогнулась. — Эта гадость прожжет дыру у тебя в желудке, если ты чем-нибудь ее не обезвредишь. Приготовить тебе яичницу? Может, гренки поджарить?
— Не надо, Рейчел. — Он говорил тихим рассеянным голосом и не сводил глаз с окна. Ей отчего-то не нравилось, когда он называл ее по имени. Слово «детка» было не так опасно, как нежные зовущие звуки ее имени на его губах.
— А раньше ты любил поесть, — шутливо сказала она, подходя к нему. — Бабушка Ариэль всегда тебя пугала, что ты растолстеешь, если не начнешь следить за тем, что ешь.
— Я принял ее слова к сведению, — пробормотал он. — На нас идет шторм.
Теперь и Рейчел посмотрела в окно: высокие волны с грохотом рушились на пляж.
— Похоже, — беззаботно согласилась она. — Сильный будет шторм? Это опасно для нас, раз мы так близко к воде?
— Не думаю. Я справлюсь у Харриса — он наверняка слышал прогноз. Ураганов здесь почти не бывает. Так, ветер повоет и успокоится. Ты боишься шторма?
Ее смех ржавой струной зазвенел в хмурой утренней тишине.
— Я знаю, я страшная трусиха. Я боюсь всего на свете. Я боюсь летать, океана, штормов, змей, любви и смерти. Необязательно в таком порядке.
Он неподвижно стоял рядом с ней. Она чувствовала сильный, густой запах кофе в его дыхании и жар, исходящий от его стройного мускулистого тела.
— А чего ты не боишься? — спросил он тихим и мягким голосом.
— Я не боюсь тебя, Эммет, — вторя ему, ответила она.
Долгое время они молча стояли плечом к плечу и как зачарованные смотрели на бушующий океан. Рейчел пошевелилась первая, желая нарушить этот сеанс гипноза:
— Будешь еще кофе?
— Что? — Он даже вздрогнул от неожиданности и повернулся. Но его карие глаза будто смотрели сквозь нее — куда-то вдаль или в прошлое. — Ах, нет. Спасибо. Я пойду разомнусь. — Он поставил пустую чашку на подоконник и направился к двери.
— Под дождем?
— Дождь начнется только через несколько часов, Рейчел. Я уже научился предсказывать местную погоду. А настоящий шторм ударит ближе к вечеру. Успеем еще закрыть все ставни.
Она широко улыбнулась и весело помахала ему рукой.
— Конечно. Счастливо, Эммет.
Он запрыгал вниз через две ступеньки, будто стремился поскорее сбежать от нее. Стоя у окна, Рейчел смотрела, как он быстрой походкой идет по пляжу. «У всякого свои демоны», — сказал он вчера. Глядя на него сейчас, она верила в это. Но не от нее ли его демоны?
День тянулся с черепашьей скоростью. Час от часу непогода усиливалась. Два часа Рейчел пробегала из угла в угол в ожидании Эммета. Взвинченность не позволяла ей присаживаться дольше чем на пару минут. Когда он, наконец, вернулся, растрепанный и еще более замкнутый, ее нервы были на пределе. Она готова была разрыдаться от отчаяния и напряжения. Тяжесть в воздухе, приближение шторма и постоянный раздражающий вой ветра словно нарочно объединились, чтобы вызвать у нее чувство обреченности. Судьба занесла над ней свой топор. Злосчастная греческая трагедия, которой она так стремилась избежать, была неизбежна.
Больше часа она провела в гостиной, сидя напротив Эммета и наблюдая за ним краем глаза. Эммет сидел на стуле с прямой спинкой, устремив свой холодный, настороженный взгляд в книгу, которую держал на коленях. Но она заметила, что в течение часа он ни разу не перевернул страницу.
Темнота в доме сгущалась, но никто из них не вставал, чтобы включить свет. Ветер набирал силу. Рейчел от страха тряслась мелкой дрожью. Но на этот раз она не собиралась просить Эммета о помощи. Наоборот, она собиралась держаться от него как можно дальше, пока рассудок не восстановит свои права в ее ослабевшем мозгу.
К ее удивлению, Эммет все-таки перевернул страницу в своем толстом триллере с твердой обложкой, который якобы увлеченно читал. Это нарочитое, вынужденное движение послужило последней каплей. Рейчел не могла ни минуты оставаться на месте, чтобы не сойти с ума. Она вскочила, опрокидывая стакан с чаем, который стоял, забытый, на ручке кресла. Эммет поднял голову и равнодушно наблюдал за ее неловкими попытками промокнуть лужу, разлившуюся на грубом сосновом полу.
— Я, пожалуй, вздремну, — еле слышно проговорила она.
Немедленно уйти, скрыться от этих подозрительных карих глаз, пронзающих ее насквозь, от этого загорелого красивого тела, которого ей не положено замечать. Идти куда-нибудь пешком в такую непогоду она не осмеливалась, от открытого «лендровера» тоже было мало проку, кухня в качестве убежища не годилась.
— Отлично, — одобрил Эммет, глядя в книгу. — Мне нужно уехать на пару часов. А когда вернусь — мы поужинаем.
— Ты… уезжаешь? А… мне можно с тобой? — Как бы ее ни страшила перспектива оказаться с ним в одной тесной машине, приближающийся шторм пугал ее еще больше.
— Боюсь, что нет. Я буду очень занят. Слишком много дел нужно переделать в эти два часа. Я не хочу, чтобы младшая сестренка болталась у меня под ногами.
Слыша эти слова, сказанные холодным, скучающим и почти непререкаемым тоном, она впервые почувствовала себя младшей сестрой, которая капризничает и надоедает.
Значит, упрашивать его бесполезно.
— Ладно, — с притворным спокойствием сказала она. — Но ты приедешь за мной, если начнется ураган?
— Разумеется. Пойди отдохни, Рейчел. Ты даже не услышишь, как я уеду. Может быть, если повезет, ты проснешься — а шторм уже и кончился.
— То есть тебя не будет во время шторма? — панически воскликнула она, не в силах сдержаться.
Эммет со вздохом захлопнул книгу.
— Я вернусь, Рейчел. Ничего с тобой не случится.
— Ты обещаешь? — усомнилась она.
Он выдержал долгую напряженную паузу, будто взвешивая каждое слово из тех, что готовился произнести.
— Я сделаю все возможное, чтобы с тобой все было хорошо, детка, — наконец проговорил он и открыл рот, чтобы кое-что добавить, но резко передумал. Добавить следовало «верь мне», но он не смог. Что-то его остановило.
— Я верю тебе, Эммет, — сказала она, хотя ее и не просили.
Словно боль на мгновение омрачила его лицо. В сумраке трудно было разобрать.
— Ложись, детка.
Потерянно пожав плечами, она пошла к себе.
