– Встретимся в «Фазане» это недалеко.
– Я знаю, где это. Не сбежишь?
Мы смерили друг друга взглядом, я ничего не ответила, лишь сжала покрепче машину подмышкой, которая вот-вот собиралась выпасть. Так сильно хотелось швырнуть ею в грудь мужчине и послать ко всем чертям, чтобы больше не смел тереться перед моими глазами, появляться в моей голове чаще, чем нужно. Я просто ушла, мой сын не простит мне эту машину, а подкупить меня игрушками для ребенка абсолютно нереально.
***
– Я буду кратка.
– Пожалуйста.
Он наблюдал за каждым моим движением. Как я наливала чай, брала в руки горячую чашку, чтобы согреть пальцы, как кормила Марка, который отказывался есть суп. Нас бы здесь не было, если бы я решила, что говорить больше не о чем, но этот человек подобрался слишком близко, он подобрался к моему сыну. Отправив Марка в игровую, я уставилась на мужчину, который даже не скрывал своих нахальных взглядов. Я выбрала столик у окна так, чтобы можно было наблюдать за Марком на площадке, да и панорамные окна давали возможность нормально дышать, ощущать себя не взаперти.
– Ты можешь преследовать меня сколько угодно. Но не лезь к моему ребенку. Это ясно? Ты можешь купить мое увольнение, можешь купить дорогую машинку моему сыну, но меня купить не получится.
– Я это знаю, – спокойно отвечает он, касаясь губами чашки и делая глоток кофе, не опуская при этом глаз. Я вспоминаю тот дурацкий поцелуй, который как назойливая муха то и дело всплывает в голове, в горле собирается ком, который я пытаюсь запить лимонным чаем.
– Мне кажется, нет.
– Послушай, если мне нужно что-то купить, я покупаю, ты не входишь в этот список. Твоя работа в кофейне абсолютная глупость, ты не создана для этого.
– Я могу сама решить.
– В конечном счете, ты не слишком-то злишься из-за увольнения.
Я замолчала на какое-то время. Он прав. Это не то, что мне было нужно, я устроилась в то кафе от безысходности.
– Чего ты хочешь? Не трогай ребенка.
– Ты сводишь меня с ума, – мужчина раздраженно провел рукой по лицу и снова вернул взгляд ко мне. От него исходила сумасшедшая энергия, секс, деньги, власть, самоуверенность. Я не врала, когда назвала его идеальным. Но это не могло не раздражать.
– Я всего лишь пытаюсь, черт, – продолжил он, – я не хотел злить тебя, подбираться к твоему сыну, это вышло случайно.
– Случайно? Ты просто взял и случайно нашел моего сына, втерся каким-то образом к нему в доверие, чтобы достать меня?
– Это не так. Этот сад.. Во-первых.. Ладно, зачем я тебе говорю, ты все равно не поверишь. Я искал тебя по делу.
Это взбесило. Разумеется, он прав, я не собираюсь верить ему. Но то, как он произнес это, словно, я даже не достойна услышать какие-либо объяснения, которые он обязан хотя бы попытаться мне дать.
– Как здорово! И как я могу тебе верить? Действительно.
– Вот, снова ты злишься. Почему? Я не сказал ничего дурного.
– Ты поставил жизнь моей подруги под угрозу, использовал ее. Я должна верить в бред, который ты пытаешься повесить мне на уши?
– С ней бы ничего не случилось.
– Объясни, какого черта ты раздариваешь подарки незнакомым детям? Ошиваешься в саду, куда ходит мой сын. Ты не имеешь права, я могу обратиться в полицию.
Я выставила руку вперед, в переизбытке эмоций тыча в мужчину пальцем, он резко схватил ее и, моя возбужденность рассыпалась на мелкие кусочки. Он наклонился ближе через стол и поймал мой взгляд.
– Послушай меня, я не должен ничего объяснять, – он буквально прорычал, – но если ты хочешь знать, я скажу, и делай с моими словами, что тебе вздумается, потому что я уверен, что они пролетят мимо твоих чудесных ушей.
Я сглотнула, дернув на себя руку, кажется, мы оба не сразу поняли, что моя кость вот-вот треснет. Отчего он взбесился вдруг? Никогда прежде его таким не видела. Даже когда на фирме он ссорился с братом, то вел себя весьма сдержанно. Бывший босс взглянул на мою руку, после чего медленно отпустил ее.
– Когда я был маленький, мой дом был напичкан гувернерами, которых нанимал отец. А когда тот уезжал в свои долгосрочные командировки или просто по какой-то другой причине не являлся неделями домой, моя мать водила меня в тот сад, чтобы я мог играть с другими детьми. Там была женщина – нянечка, которая была для меня второй семьей, а может, даже, и первой, сегодня год, как ее не стало. Не смей говорить мне, что я должен тебе объяснение за то, почему я помогаю им. У тебя классный пацан, но я понятия не имел, кто он еще пару недель назад.
Он замолчал на несколько секунд, затем продолжил:
– Мне нужно, чтобы ты поехала со мной в офис, я подожду на улице.
Почему я не могу быть одним целым, когда дело касается этого мужчины? Почему разум слушает, каждый всплывающий в голове бред. Почему он выглядел искренним для меня? И в то же время, я по-прежнему отказываюсь верить. Что стоит ему солгать? Могут ли лгать глаза?
Я ничего не отвечаю, наблюдаю молча, мужчина достает из бумажника деньги и бросает на стол, после чего, не оглядываясь, уходит. У меня в голове пустота какая-то образовывается, я инстинктивно помогаю Марку одеться и, мы выходим на улицу. Большой босс стоит опершись на свой белый внедорожник, смотри куда-то в пустоту, курит, видит нас, затягивается и бросает сигарету в урну неподалеку. Не знала, что он курит, никогда даже запаха дыма от него не чувствовала.
– Я не могу поехать с Марком, он начнет капризничать, это не очень удобно..
– Он не помешает. Это ненадолго, – ровно отвечает мужчина, затем присаживается на корточки рядом с моим сыном и улыбается ему, словно и не готов был меня разорвать секунду назад. – Мама говорит, ты будешь капризничать, гонщик. Хочешь покататься на машине по большому залу?
–Хочу! Мам, можно?
Глазами моего сына, когда тому что-то нужно, можно просить милостыню у церкви. Отдадут все, без сомнений.
– Ладно. Только если будешь устраивать концерты, лишишься машины, совсем. Мы договорились? – шепнула я, наклонившись, после чего разблокировала дверь в машине, Марк быстро кивнул, и я отправила его усаживаться, а сама осталась на улице. Что-то держало меня тут, несуществующая мысль, несказанное слово, которое застряло где-то в глотке. Я сама даже не понимала, что хочу сказать.
Мужчина смотрел, как холодный ветер шлепает по моему лицу, разнося волосы в разные стороны. Может, я редкостная дура, но я поверила ему. Что же, разве если он неприлично богат, то не имеет права на вещи, которые не чужды нам, людям без золотого счета в банке? Дурная привычка думать, что у таких, как он нет души. Может, и нет! Но.. Я невероятная идиотка. Купилась что ли?
– Ты что-то хотела сказать?
– Эм.. нет. Просто.. Куда мне ехать, «Корелл клаб»?
