Да что она себе позволяет?
Он начал вскипать внутри, но всё ещё держался. Хотя ещё пара таких слов и он спалит тут всё к чертям. Ему важно было понять — что она чувствует, ЧТО для неё значила прошлая ночь. Тогда Ханс совершенно отчётливо видел, насколько ей хорошо с ним. Как она таяла в его руках. Тогда она не играла. Значит, играет сейчас. Ведёт какую-то двойную игру. Обещал же себе не попадаться на её крючок.
— Собирайся. Через полчаса перемещаемся, — отрезал маг и вышел, громко хлопнув дверью.
Она больше не притронулась к своему завтраку. Едва удержав слёзы, посидела ещё некоторое время, разглядывая свои колени. Ей не хотелось быть в глазах Ханса безжалостной стервой, но она и не хотела показывать ему свои чувства. Да ладно ему — она и себе это не позволяла. Всеми силами заставляла не думать о нём, о его руках и губах. Если сейчас пропадёт в нём, потом не сможет принять единственное верное решение. Остаться тут или вернуться в свой мир.
Глава 22.
— Это ваша комната, мадам. Меня зовут Лила, я буду вашей горничной, пока вы гостите у мистера Ханса, — проговорила служанка, открывая дверь в покои Теи.
— Спасибо, Лила, — Тея улыбнулась. — Скажите мистеру Хансу, что мне нужно с ним поговорить.
Служанка поклонилась и вышла из комнаты.
Покои были небольшие, но уютные. Большая высокая кровать, шкаф с резными завитушками, туалетный столик в том же стиле. Камин, в котором сейчас не было огня, так как на дворе было лето.
Ханс перенёс их в свой загородный дом, где находилась его мама вот уже год после того, как её проклял Тёмный маг. Он не посвящал Тею в детали, что именно произошло тогда. Единственное, что она знала — это связано с «тёмным временем», про которое говорили в лесу гномы. Но подробности её особо не интересовали. Тревожило то, насколько те ритуалы, описанные в бабушкиной книге, смогут помочь.
После утреннего разговора они больше не касались темы прошлой ночи. Ханс вёл себя как обычно, разве что по прибытии в дом отлучился по делам, передав Тею на попечение слуг.
Его дом не был замком, как она себе представляла, учитывая его статус «высшего мага». Это был небольшой, но красивый двухэтажный дом, окружённый высокими деревьями, за которыми он словно спрятался от всего мира. Этакое уютное гнёздышко.
Пока она в раздумьях смотрела на залитую солнцем лужайку, в дверь постучали.
— Ты хотела поговорить? — Ханс появился в комнате, сложив руки на груди. Неужели она решила обговорить сложившиеся отношения?
Тея глубоко вздохнула, переведя дух. Нет, он всё-таки её волновал, и просто так на него смотреть уже не получалось.
— Да. По поводу проклятия. Думаю, что смогу сегодня начать с первого ритуала. Всего потребуется три дня.
Ханс выдохнул. Сегодня всё станет на свои места. Сбудется ли пророчество Оракулов, что именно она способна освободить его мать. Пока проклятие не снято — это всего лишь слова, в которые он поверил.
— Что от меня требуется?
Она протянула листочек, на котором написала все необходимые ингредиенты.
— Вот, сегодня к заходу солнца мне нужно приготовить отвар для первого ритуала. Если можно, для лаборатории подготовить отдельную комнату. Я не каждый день варю зелья от тёмных сил. Может, будет что-то непредвиденное.
Ханс взял из её рук листок, пробежав по нему глазами.
— Через час всё будет у тебя, — кивнул он. — И всё-таки, откуда ты знаешь, что делать?
Она боялась этого вопроса, потому что придётся врать. А врать Тея не любила.
— Единственное, что могу сказать — эти знания достались мне от бабушки. Это чистая правда.
— А кем была бабушка? — прищурился маг. Ведьмы у них были вне закона. Те, которые используют чёрную магию.
— Просто знахарка, — пожала она плечами. Ей самой хотелось это знать — кем была её бабуля.
Он долго смотрел, пытаясь понять, что она скрывает, но не хотел давить.
— У меня нет причин тебя обманывать, Ханс.
— Надеюсь, — произнёс он тихо.
С нежностью и ожиданием он смотрел на неё, что на лице хоть что-то промелькнёт. Что облегчит ему внутренние страдания. Его мать лежит на смертном одре, а он думает о ней.
— Не смотри на меня так, Ханс. Мне тоже не легко. Я тоже не знаю, что нам делать.
Он выдохнул кивнув. Хоть что-то.
— Если сегодня всё получится, нам уже утром понадобится солнечный эфир. А к вечеру — кровь императора. Ты уверен, что сможешь это достать?
— Всё будет. За это ручаюсь. Пока отдыхай, мне нужно ненадолго отлучиться. Если что-то понадобится — попроси горничную. Вообще, любой слуга выполнит твой приказ. Я распоряжусь насчёт комнаты для лаборатории.
Ей очень хотелось подойти к нему и обнять, чтобы перенять его спокойствие, потому что саму начинало уже трясти.
— Спасибо, — тихо произнесла она.
Он кивнул и уже собирался уходить, но развернулся и посмотрел прямо в глаза:
— Как же ты проведёшь ритуал, если у тебя нет магии? Мать проклял очень сильный маг, и примочки знахарские тут не помогут.
Она не знала, что ответить. Потому что и правда не обладала магией. Магией обладала книга и её заклинания.
— Вот и посмотрим сегодня. Как «примочки» помогают.
— Ты даже не представляешь, что тут стоит на кону, — в его голосе сквозило раздражение. — Сколько судеб зависят сейчас от тебя. Это сотни тысяч жизней. Очень надеюсь, что ты знаешь, что делаешь.
— Какие сотни тысяч??? Ханс, что ты скрываешь?
Тот ничего не ответил, лишь молча смотрел раздумывая: «Она знает или нет? Кажется, что нет, раз продолжает вести себя, как и раньше. А вдруг это её игра, и Ирбис ей всё рассказал? Несмотря на клятву».
— Узнаешь в своё время, — отрезал маг и вышел, не прощаясь.
Глава 23.
— Ну давай, бабушка, помоги мне, — прошептала Тея, открыв книгу на предпоследней странице, куда так боялась заглядывать.
Три последние записи были выделены особенным образом, исключительно на языке этого мира исчезающими чернилами. Фокус был в том, что невозможно было увидеть полностью текст. Лишь проводя взглядом по строчкам, можно было различить слова. Как Тея видела эти заклинания — сама не понимала. Ведь в ней действительно не было магической силы. Столько вопросов, а ответов нет.
В комнате, которую выделили под лабораторию, было достаточно просторно, из окна дул лёгкий летний ветер. Хоть Тея и попросила оставить её одну, чтобы не показывать никому книгу, руки тряслись от страха. Потому что за окном скоро начнёт
