– Давай покажу, как нужно разбить яйца! – Вика внимательно смотрела, а потом даже повторила. – Теперь стакан сахара! Отлично! Мед!
От усердия дочка Антона даже кончик языка высунула, а я лишь про себя горько вздыхала, поминая всеми нехорошими словами ту, что матерью зваться никак не может!
Постепенно мы приготовили тесто, которое скатали шариками, убрали его в холодильник. Измазались от и до, но получили колоссальное удовольствие. Теперь же дело за начинкой.
– Готова? Тогда продолжаем!
После приготовления крема, который остался остывать, мы стали раскатывать тесто для коржей. Выходило у нас немного криво, а после вообще пришлось прерваться, потому что у меня зазвонил телефон. Да не просто звонил, а шел видеозвонок от папы девочки.
– Да? – я понимала, что эта проверка, но боялась все равно.
– Чем занимаетесь? – спросил Антон, а я перевела камеру на счастливую Вику, которая стала показывать папе, как нужно раскатывать тесто.
– Мы сейчас будем выпекать коржи! Потом делать их круглыми! Представляешь?!
– Если честно, то не очень, – выдохнул мужчина. – Дадите торт попробовать?
Вика смешно округлила глаза и часто-часто закивала.
– Тогда не буду мешать!
Звонок был выключен, а я только через некоторое время смогла перевести дыхание, прежде чем продолжить.
Торт получился таким, каким быть и должен! Мы убрали со стола и пола, поставили наше произведение искусства в центр стола. Осталось только чай заварить да чашки расставить.
Вика крутилась вокруг торта со всех сторон, я же ее фотографировала, чтобы после отправить отчет Антону Павловичу. Думаю, такой формат ему тоже понравится, ведь всегда интересно, чем занят ребенок. Мы в группе с разрешения родителей тоже фотографии делаем и в общий чат отправляем. Уверена, каждые мама или папа ищут на кадрах только своего малыша, поэтому фоток делаю много, стараюсь запечатлеть каждого ребенка.
Пока Вика доедала крем из миски, встала у раковины, чтобы перемыть посуду. Оставлять после себя бардак не хотелось. Да и как потом за стол садиться, когда кругом непонятно что? После посуды пришел черед перемыть полы повторно, ведь на него падала мука, летел крем, который успел слизать кот. Но все равно чистота – залог здоровья!
– А теперь пойдем играть! – Вика мое предложение приняла с радостью, поэтому мы перебрались в детскую, где я снова запечатлела весь процесс и даже сняла короткое видео, показывая Антону Павловичу, как его дочка умеет придумывать игру на пустом месте и распределять роли.
Мы, если честно, немного заигрались. Под чутким надзором кота даже пропустили момент, когда вернулся папа Вики. Он заглянул к нам и немного наигранно надул губы.
– А почему меня никто не встречает?
– Ой! – Вика сразу же подскочила на ноги и подбежала к отцу. – Мы так играли, что тебя не услышали! Папа! Пойдем пить чай!
– Только руки помою, – рассмеялся мужчина, уходя в коридор, пока мы с Викой убирали в стороны кукол.
Чай был заварен через некоторое время, торт разрезан на куски моей твердой рукой. И не верите, но мы с Викой сели напротив Антона Павловича, чтобы смотреть, как он ест! Мне было важно увидеть в его глазах уверенность во мне, ведь я готова работать, готова заниматься его ребенком. Вика же просто ждала, когда ее похвалят.
Вот первый кусочек торта осторожно отправляется в рот. Мужчина осторожно его прожевывает и замирает, с изумлением глядя на меня.
– Очень вкусно! – выдал он, моментально съедая кусок. – Мне добавки!
Девочка с большим удовольствием положила папе еще кусочек, а потом и сама стала кушать, смешно щурясь от удовольствия. Я же медленно выдыхала и приходила в себя. Ведь знала, что мы хорошо приготовили, но все равно волновалась, как на экзамене. Сейчас медленно поедала свой кусочек и запивала его ароматным чаем.
Антон Павлович дождался, когда дочка покушает и убежит в комнату, чтобы сказать мне нечто важное:
– Я, честно, не думал, что у вас что-то выйдет с тортом. Извините, был неправ.
– Ничего, – поперхнулась, – я просто мечтала быть поваром.
Вот зачем я это сказала, как будто ему интересно узнать, чем я хотела заниматься.
– Но выбрали себе другую профессию, – поддержал разговор мужчина, и видно было, что ответ ждал.
– Детей я люблю все-таки чуточку больше!
– Спасибо! – мужчина потянулся к телефону, что-то в нем быстро делал, пока я молча сидела напротив него. А после мой телефон пропищал, оповещая о входящем сообщении. Но стоило только посмотреть на экран, как мои глаза полезли на лоб.
– Это за время моего отсутствия и за продукты! – проговорил Антон, перекладывая на тарелку еще кусочек торта.
– Но… – пробормотала, – так много?
Мужчина даже замер, а после посмотрел на меня крайне внимательно.
– Дочка вас очень любит, вы профессионал, который не только следит, но и оберегает! Это достойная плата за ваши услуги.
– Спасибо, – прошептала, убирая со стола наши с Викой чашки и тарелки.
Сумма, которую мне перевели, разительно отличалась от той, что я для себя посчитала. Я не верила собственным глазам, но час моей работы оценили в тысячу рублей, также за продукты мужчина перевел значительно больше.
– Давайте мы вас отвезем домой, – неожиданно предложил Антон Павлович, – все равно у нас потом дела будут.
– Наверное, вам будет не очень удобно, – замялась, – я живу далековато.
– Ничего страшного!
Вика собралась быстро. Ее не пришлось уговаривать или упрашивать. Девочка сразу же под присмотром папы стала надевать то, что он предложил. Я стояла чуть в стороне, готовая помочь или подстраховать. Но видно было, что мужчина легко справляется с девочкой, не испытывает трудностей, не злится, если у ребенка что-то не получается. Вообще в этой семье все были довольно спокойными. В этой тишине, что обволакивала кругом, было комфортно. Не было давящей обстановки, не было спешности, но и никто не замедлялся. Смычковы имели свой определенный стиль движения, который подойдет не всем.
– Мы готовы, – тепло улыбнулся Антон Павлович, помогая дочке застегнуть куртку и быстро поправляя шапку.
Я же спешно собрала свои вещи, обулась и вышла на лестничную клетку, чтобы не мешать.
Спускались в тишине, каждый думал о чем-то своем или как я размышлял о жизни бытия. У нас дома всегда был шумно и громко, от криков и переругивания между мамой и Анжелой закладывало уши. Так уж вышло, что они никогда не могли найти общего языка. Мать требовала от дочери послушания, а та все делала наоборот. Словно назло. Хотя, почему словно? Так оно и было.
Отец в этих баталиях не участвовал, предпочитая отсиживаться в гостиной перед телевизором, но если крики начинали его раздражать, доставалось всем. Так что я предпочитала молчать и быть крайне незаметной, потому что не переносила эти звуки, которые пробирали до костей.
