Только отъев половину, заметила, что мой ночной гость замер и как-то странно смотрит на меня. Чего это он? Хотела уже закончить завтрак, но решила, что в мужских мозгах я все равно не разбираюсь, а пирожок все равно доесть нужно.
– Зачем ты запираешь дверь на все замки? – Спросил мужик, залезший ко мне в дом ночью, когда я, собравшись, вышла из дома и принялась закрывать дверь ключом. Сам же он решил идти по Березкино в покрывале, снятом с дивана в гостиной, чтобы не сверкать… голой пятой точкой. – У нас краж не бывает.
– Краж, может быть, и не бывает, а вот незваных гостей полно, – я недовольно посмотрела на него и пошагала к калитке.
Лохматов шел следом. Босиком. Больно, наверное. Все же камушки всякие попадают, и вообще. Не зря же люди обувь придумали. А этот идет так, как будто его совершенно не беспокоит ни покрывало вместо одежды, ни отсутствие обуви на ногах. Вельможа, не иначе. Даже в таком нелепом виде он умудряется вести себя весьма высокомерно. Более того, местные жители, заметив своего главу в таком виде, не смели даже улыбнуться. Точнее, они все переходили на другую сторону дороги и растворялись на просторах поселка, стараясь не встречаться с нами. Я же, сцепив зубы, старалась не краснеть из-за каждого такого случая и вести себя максимально спокойно. Но так неловко мне не было даже тогда, когда я на своего прошлого директора стеллаж с книгами уронила.
Когда мы подошли к школе, я резко остановилась. Не пойдет же он за мной в школу? Тем более, в таком виде.
– Э-э, спасибо, что проводили, – обернулась к мужчине в покрывале.
Он удивленно посмотрел на меня, потом на школу и тяжело вздохнул.
– Всегда пожалуйста, – ответил он крайне недовольно, затем развернулся на пятках и неспешно побрел в сторону дороги.
Я же быстро зашла в школу, не оставляя себе времени на раздумья, потому что было ощущение, что начни я осознавать сегодняшнее утро, есть реальная возможность сойти с ума. Еще у меня оставалась пара вопросов к Евсею, который не пресек проникновение в дом этого оборотня. Ну вот, я уже свыклась, что здесь живут оборотни…
– Доброе утро, – несколько учителей в учительской с любопытством смотрели на меня. Наверное, видели, кто меня провожал до работы.
– Доброе, – я попыталась улыбнуться, быстро сняла верхнюю одежду, взяла журнал и ключ и вышла из кабинета. Господи, надеюсь, что ко мне никто сегодня с расспросами приставать не будет. Я же просто не знаю, что отвечать.
– Привет, – мимо почти пробежала Вероника с собачкой подмышкой.
Я успела только кивнуть. Хорошо, что она слишком занята для допроса меня. Я прибавила шаг и быстро открыла класс, как только добралась до кабинета. Достала приготовленные и проверенные тетради и выложила их на стол. Так же подготовила учебные материалы и села за стол, пролистывая методичку по теме первого урока. Все же некоторые знания стоит обновить.
– Доброе утро, – в класс начали заходить дети.
Я улыбнулась.
– Доброе утро!
Два ребенка, стоявшие ближе всего ко мне вдруг принюхались и странно напряглись. Я бы даже сказала, что они испугались. Более того, сегодня никто не сел за первую парту, что была перед учительским столом. Странные они, конечно. Но я же ничего не знаю про детей-оборотней, поэтому и отношусь к ним, как к человеческим. А вдруг и тут нюансы есть?
Первые два урока прошли отлично. Все выучили заданное стихотворение, все отлично решали примеры по математике… Вот только русский язык не задался почти с самого начала. Дети никак не могли сочинить даже один рассказ на всех. Вот про это я и говорила Вере Родионовне, когда просила показать детям теплицы. Они слишком… похожи на роботов. Точные науки для них не проблема, правила и законы тоже, но как только речь заходит о творческом подходе, тут мы и утыкаемся в невидимый барьер. Дети просто не понимают, как им думать.
– Ну, вы же знаете про зайцев. Сочините, что-нибудь про то, как заяц подружился… с лисичкой, – набросала я вариант.
– Арина Владимировна, – Маша подняла руку, – но эти животные из разных видов. Один хищник, а другой травоядный. Они не смогут подружиться, потому что по законам живой природы…
Дверь в кабинет распахнулась, и девочка замерла с открытым ртом. Да весь класс замер, потому что в дверь вошел Лохматов. В этот раз одетый, слава Богу. Еще через несколько секунд все детишки резко отступили к дальней стене.
– Эмм, – я попыталась скрыть свое замешательство, но у меня ничего не получилось. Да еще и дети боятся. – Что-то случилось? – Обратилась я к мужчине, который так и стоял посреди кабинета и неотрывно смотрел на меня.
– Да, случилось, – кивнул он, покосился на детей и прошел к первой парте, за которую нагло сел. – Я здесь поработаю, – я только сейчас заметила серый саквояж, который он поставил на столешницу.
– Эмм, здесь? – Удивилась я. – А вам обязательно работать именно здесь?
– Если в других местах я работать не могу, то, конечно, мне обязательно работать здесь, – огрызнулся он. Я рвано выдохнула, не зная, что делать. То ли бежать к директору, то ли защищать детей. – Не переживай…те, через пару месяцев это пройдет, – пообещал он.
– Но у нас конец учебного года, – только и пролепетала я.
– Отлично. Все будут хорошо учиться, – он оглянулся на детей, жавшихся друг к другу.
– Так точно! – Хором ответили дети.
Ма-ма! Куда я попала?
– А нельзя ли делать это как-то по-другому? – Я поднялась из-за стола и принялась осторожно пробираться к детям.
– Нельзя. С Фомой я переговорил, так что проблем не будет. Не обращай на меня внимание, – он открыл саквояж и вытащил оттуда папку с документами.
Я еще на шаг подошла к детям. Те заметно расслабились, когда Лохматов отвлекся на работу.
– Арина Владимировна, мы не можем придумать про зайца, – прошептала Маша, когда я только открыла рот, чтобы успокоить детей.
– Хорошо, – кивнула.
– Но мы можем написать про то, как познакомились друг с другом, – сказал кто-то из детей.
Я улыбнулась, чтобы подбодрить своих учеников, хотя прекрасно понимала, что описание их знакомств больше будут похожи на подробное досье, лежащее на столе следователя.
– Конечно, можете, – я покосилась на мужчину, который перелистнул лист документа. – Но по возможности используйте больше прилагательных, – с этим у детей тоже была проблема.
Дети с опаской расселись по местам и принялись за работу. К концу урока мне были сданы тетради с сочинениями, а едва прозвенел звонок, как дети пулей вылетели из класса на перемену. Лохматов на это время отложил папку с документами и уставился на меня.
– А вы не могли бы сесть за последнюю парту, а не за первую? – Начала я с главного.
Мужчина всячески меня отвлекал от работы с детьми одним своим видом.
