– Боже мой! Наверно, пришла мисс Хеннеди. – Она быстро отряхнула юбки. – Как я выгляжу?
– Все в порядке, дорогая, – ответила Джулия, стерев пыль с ее щеки. – Но бедная мисс Хеннеди! Мне очень не понравился ее вчерашний синяк.
– Мне тоже. Но ей больше незачем беспокоиться насчет лорда Бодли.
– Почему? Что произошло?
– Ночью я встречалась с Чарльзом Гриром, – прошептала Сидони. – Морис предложил ему место в своей фирме, и он собирается его принять.
– Значит, они с мисс Хеннеди в конце концов поженятся?
Сидони улыбнулась:
– Хорошие новости, правда?
Услышав голос Мег, которая звала ее с нижней ступеньки лестницы, Сидони бросилась к двери.
– Я отнесу туфли в твою комнату, дорогая?
– Хорошо, спасибо.
– А что делать с этими дневниками? Оставить тебе? Послать их Джорджу? Или просто выбросить?
Сидони задумалась. Джордж наверняка швырнет их в огонь. Ей они тоже ни к чему. Но выбросить их она не может себе позволить.
– Ладно, пусть остаются у меня, – сказала она. – И еще, Джулия…
Та выглянула из-за балюстрады:
– Что, дорогая?
Сидони поднялась на несколько ступенек, чтобы не услышала Мег.
– Для тебя очень сложно позаимствовать форму гардемарина? Или, может, второго лейтенанта?
– Морскую форму? – недоверчиво повторила Джулия. – Господи, зачем?
– В конце концов, я же опытный моряк, не так ли? Я думаю, что буду лихо выглядеть в офицерской форме.
– Боже, помоги нам! – Джулия зажмурилась. – Ни слова больше, умоляю тебя!
Будь дружелюбной, благовоспитанной и недалекой, напомнила себе Сидони, берясь за медный дверной молоток у дома номер семнадцать. С мисс Хеннеди все устроено. Теперь на очереди Дьявол. Скучна. Безвкусна. Утомительна. Вот какой она должна показаться ему. Сидони, будто актриса перед выходом на сцену, опять повторила слова, потом вознесла короткую молитву и стукнула молотком в дверь.
Пусть даже в немодном платье и с добрыми намерениями, более чем рискованно являться одной к человеку вроде маркиза Девеллина. Но весьма глупо было бы просить Джулию, чтобы та проводила ее через улицу. К тому же Сидони вдова, что предполагает некоторую свободу. Она стукнула молотком еще раз, уже довольно решительно.
Наконец дверь открыл человек, который, по ее смутному воспоминанию, был дворецким.
– О, мадам Сен-Годар! – обратился он к ней, словно к давней знакомой. – Надеюсь, вы полностью оправились от несчастного случая?
– Вполне, благодарю вас, – ответила Сидони, передавая зонт. – Его светлость любезно одолжил мне эту вещь, и я хотела бы с признательностью вернуть ее. Он дома?
– Я сейчас выясню.
Она вручила ему свою визитную карточку, и, положив ее на серебряный поднос, дворецкий быстро удалился. Спустя минуту Сидони провели не в безвкусно оформленную гостиную, а в кабинет, отделанный деревянными панелями и выходящий окнами в сад. Комната была явно мужской – в ней был полный беспорядок.
Маркиз сидел в массивном кожаном кресле возле камина, темный жаккардовый халат был, небрежно накинут поверх домашней одежды. Черная щетина свидетельствовала о том, что маркиз уже дня три не брился, а волосы были взлохмачены, будто он сегодня не причесывался. В одной руке он держал трубку, в другой – визитную карточку Сидони, которую вертел в пальцах, как праздный игрок. На подлокотнике кресла стояла большая фаянсовая кружка, до краев наполненная чем-то похожим на холодный кофе, и пепельница с горой смятых коричневых окурков. Ноги маркиза тонули в куче газет, которые он по прочтении, видимо, бросал на пол. Слава Богу, что туда не попал окурок, иначе мог бы случиться пожар.
Отложив трубку, Девеллин лениво поднялся.
– Доброе утро, Сид, – с беспечной улыбкой сказал он. – Чему я обязан столь нежданным удовольствием?
Сидони подавила желание напомнить, что для всех нормальных людей утро давно закончилось. Нет, она должна выглядеть тупой.
– Я пришла, милорд, чтобы вернуть зонт. Очень вам благодарна. Опять начался дождь, и если бы не ваша доброта, я бы, конечно, простудилась. – Сидони деликатно кашлянула в перчатку. – Мои легкие уже не так хороши, как прежде.
– Нет? – Он скользнул по ней взглядом. – Отсюда ваши легкие выглядят абсолютно здоровыми.
Она притворилась, что не понимает двусмысленности.
– Я также пришла, милорд, чтобы принести извинения. – Сидони умоляюще сложила руки. – Прошлым вечером я была с вами груба. Надеюсь, вы простите меня. В свое оправдание могу только сказать, что… я плохо спала накануне.
Маркиз выглядел несколько смущенным.
– Печально это слышать. Пожалуйста, садитесь.
– О, благодарю, милорд, – сказала она, застенчиво разглаживая юбки. – Конечно, это слабое извинение, но я ужасно страдаю от… – Сидони вспомнила миссис Арбакл, лежавшую на диване, и закончила: – от мигреней. Это мои нервы, понимаете. И еще… мое вдовство. Жизнь полна жестоких разочарований. Так вышло.
– Боже мой! – воскликнул маркиз, откидываясь в кресле. – От вас я ожидал большего, моя дорогая.
– Извините?
В его глазах мелькнуло озорство.
– Если вы страдаете от расстройства нервов, Сид, тогда я – королева Швеции. – Он взял трубку и выбил в пепельницу сноп искр. – Конечно, это дьявольски грубо, я знаю, но вы не против, если я закурю?
Сидони с покорным видом улыбнулась и разрешающе махнула рукой.
– Если это поможет вашим нервам, Сид, – заботливо произнес маркиз, – Ханиуэлл найдет еще одну трубку.
– Нет, благодарю. Я предпочитаю глотать мой яд.
– Ага! Это чуть большая дерзость, чем я от вас ожидал. – Девеллин ловко набил трубку. – Кстати, угощайтесь. Бренди на боковом столике.
– Вы так добры, милорд, – чопорно ответила Сидони. – Но до сумерек я не употребляю спиртных напитков.
– Как вам угодно, – пожал плечами маркиз. – А теперь я хотел бы получить другое объяснение, Сид. Недавно вы прилагали дьявольские усилия, чтобы невзлюбить меня, сейчас же, по непонятным мне причинам, вы с не меньшими усилиями пытаетесь внушить мне неприязнь к вам.
Сидони потупила глаза.
– Я уверена, милорд, что вашими двусмысленными речами вы стараетесь меня успокоить. Но я не могу понять, что вы имеете в виду.
Маркиз, не вынимая трубки изо рта, засмеялся.
– Не можете, да? А я уверен в обратном. И если б я пытался вас успокоить, моя дорогая, то не с помощью бесед.
– Право, лорд Девеллин!
