Женщина без устали рассказывала о Володе: как он поступил в институт (без всякого блата), лучше всех успевал, добился хорошего распределения.
Тоскуете? невинно поинтересовался Ремезов. Скоро вернется к вам Володя.
Зоя Никитична неожиданно смешалась.
Ой, да, он говорил, что на следующий год продлеваться не будет…
Ага, кивнул Ремезов, а про себя отметил: маме Зайченко что-то известно. Затем ловко перевел разговор на другие темы: театр, кино, культурная жизнь, прочно завладев вниманием Зои Никитичны. Ему быстро стало ясно, что эта моложавая женщина откровенно скучает. Работа в Тургеневской библиотеке, посиделки с немногими подругами, да редкие звонки сына, как еще разнообразить свое существование? Хотелось светских мероприятий, презентаций, концертов, ну, мало ли чего.
Он не тратил времени попусту.
Я в Москве ненадолго, а столько всего посмотреть хочется. Вот, два билета дали на концерт. Составите компанию? Мне больше не с кем семьи нет, родственники в Старом Осколе. Не продавать же.
Щеки Зои Никитичны порозовели. Для приличия помявшись («не знаю, это так неожиданно»), она согласилась с энтузиазмом, который произвел на Ремезова приятное впечатление. Он неожиданно поймал себя на мысли, что ему нравится эта женщина.
Посещение концерта прошло «на ура»: Зоя Никитична в вечернем платье, Ремезов в темно-синем костюме, который верно служил ему с десяток лет, разговоры о литературе и искусстве. В завершение вечера он пригласил ее в дорогой ресторан. На следующий день Зоя Никитична ответила домашним ужином при свечах, с салатом «оливье» и молдавским вином. Ремезов расслабился, даже позволил себе фривольные мысли. Тело у нее, видать, все еще довольно крепкое.
О чем вы думаете? – раскрасневшись, Зоя Никитична пригубила из бокала.
О любви. Ремезов поигрывал вилочкой. Никакие иные чувства не сравнятся с этим. Перед ним все отступает… В его улыбке сквозило коварство. Судя по всему, вы много любили, и вас любили тоже.
Зое Никитичне сказанное понравилось. Она еще больше раскраснелась и опустила глаза.
Ну, признайтесь, настаивал неугомонный гость.
Наверное, прошелестела смущенная хозяйка. Но, бывает, любовь помрачает сознание, и человек действует себе во вред. На ее лбу собрались морщины.
Не теряя доброго расположения духа, Ремезов осушил стопку (водка на столе тоже имелась), закусил маслинкой: – Вас что-то тревожит?
Не стоит об этом. Зоя Никитична потерла глаза и все-таки не сдержалась: Я вспомнила о Володе. Мы заговорили о любви, и я вспомнила.
Вы боитесь за него. Первая командировка… Но уверяю, все будет хорошо. Ждать осталось недолго.
Вы так думаете?
Внезапно Зоя Никитична залилась слезами. Ремезов подсел к ней, обнял за плечи, принялся утешать: все образуется, волноваться ни к чему. Он и сам не заметил, как сильнее привлек к себе женщину, она спрятала голову у него на груди. Ремезов почувствовал нарастающее желание.
…Преодолеть сопротивление Зои Никитичны оказалось не трудно. Когда он обнаружил на ней кружевное белье, то догадался: женщина не исключала, что вечер получит сексуальное завершение. Страсть, с которой она прильнула к нему, с которой отдавала свое тело, почти растрогала Ремезова. В конце концов, он заслужил свои маленькие награды в этой несуразной истории. У него мелькнула мысль, что не вполне благовидно заниматься любовью с женщиной, которая важна для него как источник информации, однако тут же успокоил себя было бы еще хуже ничего не дать ей взамен. Хоть несколько недель будет думать, что жизнь переменится к лучшему.
…Зоя спала, положив голову на его руку, и он старался не шевелиться, чтобы не разбудить ее. Удивительно, насколько молодо она выглядела. Никаких подтяжек, а вид очень даже….
Он осторожно взял сигарету с журнального столика, с наслаждением затянулся. Было около одиннадцати вечера, но спать не хотелось. Зоя – другое дело, притомилась от любовных утех. А он каков молодец! Словно вспомнил молодость. А вдруг, ему действительно нравится эта женщина? Может быть…
Зоя Никитична приоткрыла глаза, сладко потянулась.
Я и не заметила, как заснула. Так хорошо…
Ремезов промычал что-то невнятное.
Ты не скоро уедешь?
Я вернусь, и мы снова будем вместе.
Глаза женщины подернулись влагой, она благодарно посмотрела на любовника. Какое-то время они лежали молча, тесно прижавшись друг к другу.
Милый, доверительно прошептала Зоя Никитична, я чувствовала, что так будет. С того момента как увидела тебя. Затем, поколебавшись, все-таки решила открыться. Только не сердись… Но я с самого начала знала, зачем ты пришел.
Ремезов хотел возразить, но она закрыла ему губы жаркой ладонью.
Сын прислал письмо, с Зиной Черевичко. Там он написал, что, скорее всего, ко мне придет человек, и, наверное, им будешь ты.
Он объяснил, почему? – спокойно осведомился Ремезов.
Нет. Упомянул, что у него проблемы, но они разрешимы, и все наладится. Он что-то натворил? Ты… вы не сделаете ему ничего плохого? Ну ответь же! – она принялась тормошить Ремезова. Я места себе не нахожу, как ты не понимаешь!!
Да погоди ты… Он попытался ее успокоить, но Зоя Никитична вырвалась, уселась на постели, уткнув подбородок в колени, сдвинув брови и страдальчески скривив рот.
Ладно. Ремезов махнул рукой. Я не имею права ничего говорить, но между нами… Да, мне нужна была информация о Володе. Мне и в голову не могло прийти, что…
Зоя Никитична резко приподнялась на постели. Кожа на ее лице покрылась пятнами, пальцы комкали простыню. А-а… только и смогла произнести она. Она мгновенно постарела, рельефно прорисовались морщины, ее сотрясала мелкая, противная дрожь.
Ремезов старался смотреть Зое Никитичне в глаза и как можно искреннее.
Сейчас самое важное – судьба Володи. Ты – его мать, для нас – он верный товарищ, который совершил ошибку, и ее необходимо исправить. Ему были переданы важные материалы, Володя вообразил, что сумеет самостоятельно провести операцию, которую руководство пока даже не одобрило. Парень молодой, увлекающийся…
Да, да! – возбужденно подтвердила Зоя Никитична. Он именно такой. Внезапно она сообразила, что сидит на постели голая: простыня сползла с плеч. Судорожно прикрывшись, всхлипнула и вытерла глаза, размазав косметику.
Ну вот, Ремезов был доволен тем, что его рассказ находит должный отклик, возникло определенное противоречие. Володя не понимает, что в одиночку ему не выпутаться. Ну, а мне, его другу, очень не хочется доводить дело до конфликта. Вот я и попросил разрешения съездить в Москву, поговорить с единственным человеком, который мог бы на него повлиять. Ему кажется, что победителей не судят, и если дело выгорит, то его примут назад с распростертыми объятиями. Увы. У нас часто важен не результат, а дисциплинированность, послушание…
