Раффи фыркает:
— После того как появилась ты, они стали намного добрее. А то весь день не предлагали мне
еды.
— Они что, просто развлекаются? Или от них на самом деле не стоит ждать ничего хорошего?
— От любого, кто привязывает тебя к стулу под дулом ружья, не стоит ждать ничего хорошего. Мне что, и впрямь нужно это объяснять?
Я чувствую себя маленькой девочкой, сказавшей глупость.
— Так что ты тут делаешь? — спрашивает он. — Я рискую быть растерзанным стаей собак, чтобы ты успела удрать, а ты вместо этого прибегаешь сюда? Твое чувство справедливости противоречит здравому смыслу.
— Извини, больше не буду.
Я начинаю жалеть, что нам не заткнули рот кляпом.
— Самое здравое из всего, что я от тебя услышал.
— Так кто эти люди?
Благодаря своему выдающемуся слуху Раффи наверняка многое узнал об их намерениях.
— А что? Собираешься к ним присоединиться?
— Что-то не испытываю такого желания.
Несмотря на ангельские черты лица, сейчас, в лунном свете, он выглядит довольно жутко из-за запекшейся на лице крови. На мгновение представляю его себе классическим падшим ангелом, явившимся, чтобы проклясть чью-то душу.
Внезапно он спрашивает:
— С тобой все в порядке?
Его голос звучит удивительно мягко.
— Все отлично. Ты ведь понимаешь, что нам нужно убраться отсюда до утра? Иначе они обо всем догадаются.
Ни у кого из людей раны не заживают столь быстро.
Дверь открывается, и запах тушеного мяса едва не сводит меня с ума. С начала Нашествия мне не приходилось по-настоящему голодать, но и веса я особо не набрала.
Главный пододвигает ко мне стул и подносит к лицу миску. Желудок мой урчит, стоит мне ощутить аромат мяса и овощей.
Он набирает полную ложку и держит ее на полпути между миской и моим ртом. Я с трудом подавляю нетерпеливый стон, пытаясь сохранить приличия. Прыщавый солдат пододвигает стул к Раффи и проделывает то же самое с другой миской.
— Как тебя зовут? — спрашивает главный.
Есть что-то интимное в том, как он задает этот вопрос, собираясь кормить меня с ложечки.
— Друзья называют меня Гнев, — отвечает вместо меня Раффи. — Враги — Смилуйся-над- Нами. А тебя как звать, солдатик?
От насмешливого тона Раффи у меня отчего-то краснеют щеки. Однако главный полностью спокоен.
— Овадия Уэст. Можешь звать меня Оби.
Ложка слегка отдаляется от меня.
— Овадия. Прямо как в Библии, — говорит Раффи. — Овадия укрывал пророков от преследования.
Раффи смотрит на повисшую перед ним в воздухе ложку с мясом.
— А ты, я вижу, знаток Библии, — говорит Оби. — Жаль, что у нас уже есть один. — Он смотрит на меня. — А тебя как зовут?
— Пенрин, — быстро отвечаю я, прежде чем Раффи успевает сделать какое-нибудь саркастическое замечание. — Пенрин Янг.
Я предпочитаю не настраивать против себя тех, кто держит нас в плену, особенно если учесть, что они собираются нас накормить.
— Пенрин, — шепотом повторяет Оби, словно наслаждаясь каждым звуком. Отчего-то меня смущает, что это происходит на глазах Раффи, хотя сама не знаю почему. — Когда ты в последний раз по-настоящему ела, Пенрин?
Он держит ложку почти возле самого моего рта. Я сглатываю слюну:
— Довольно давно.
Я бодро улыбаюсь, думая, позволит ли он мне съесть хоть кусочек. Он подносит ложку к своему рту, и я смотрю, как он ест. Мой желудок протестующе урчит.
— Скажи-ка, Оби, — говорит Раффи, — а что это за мясо?
Я перевожу взгляд с одного солдата на другого, внезапно усомнившись, настолько ли голодна.
— Вам наверняка нужно много охотиться, чтобы прокормить столько народу, — продолжает Раффи.
— Как раз хотел спросить, на каких животных охотились вы, — говорит Оби. — Парню твоего роста требуется немало белка, чтобы поддерживать мышечную массу.
— На что ты намекаешь? — спрашиваю я. — Мы не из тех, что нападают на людей, если ты об
этом.
Оби пристально смотрит на меня:
— Откуда ты знаешь? Я ничего не говорил о нападениях на людей.
— Да не смотри на меня так. — Я строю физиономию обиженного подростка. — Неужели ты способен представить, что мне захотелось бы человечины? Ну и гадость!
— Мы видели семью, — говорит Раффи. — Наполовину съеденную. На дороге.
— Где? — спрашивает Оби. Похоже, он удивлен.
— Недалеко отсюда. Ты уверен, что это не поработал кто-то из ваших?
Раффи ерзает на стуле, словно напоминая Оби, что он и его люди не те, кого можно счесть друзьями.
— Никто из наших не поступил бы так. Им просто ни к чему. У нас хватает еды и оружия. К тому же на прошлой педеле сожрали двоих наших. Подготовленных, с ружьями. Как думаешь, почему мы вас преследовали? Мы обычно не трогаем чужаков. Нам просто хотелось бы знать, кто это сделал.
— Это не мы, — говорю я.
— Конечно не ты.
— И не он тоже, Оби, — говорю я.
Имя кажется мне чужим. Странным, но не таким уж и плохим.
— Откуда мне знать?
— Нам теперь что, доказывать собственную невиновность?
— Мы живем в новом мире.
— А ты кто, шериф Нового Порядка? Сперва арестовать, потом задавать вопросы? — спрашиваю
я.
— Что бы вы с ними сделали, если бы поймали? — спрашивает Раффи.
— Мы могли бы использовать... скажем так, менее цивилизованных людей. Естественно, приняв определенные меры предосторожности.
Оби вздыхает. Ясно, что идея ему не нравится, но, похоже, другого выхода у него нет.
— Не понимаю, — говорю я. — Что бы вы стали делать со стаей каннибалов?
— Натравили бы их на ангелов, само собой.
— Это безумие, — заявляю я.
— Если ты не заметила, весь мир обезумел. Пришло время приспособиться или умереть.
— Бросив безумцев в бой против безумцев?
— Бросив в бой все, что может сбить врага с толку или отвлечь, а то и прогнать их, если это вообще осуществимо. Все, что позволит нам выиграть время и организоваться, — говорит Оби.
— Во что организоваться? — спрашивает Раффи.
— В армию, достаточно сильную для того, чтобы вышвырнуть их из нашего мира.
