настоящие убийцы остались в стороне.
– Ты кого имеешь в виду? – спросил тревожно Ирод, почувствовав, что его мечта отдаляется на неопределенное будущее.
– Я выполню свое обещание. Клянусь имэ! Если ты их убьешь. Обещаешь?
– Кого их? Как я могу обещать, когда не знаю, о ком ты говоришь.
– Знаешь о ком говорю. О твоей матери и сестре. Убей их, и я сразу же лягу с тобой в постель. Обещаю!
19
Рано утром того же дня Элохим вышел из пещеры, потянулся и глубоко втянул в себя свежий воздух. Солнце стояло высоко над Масличной горой. Светило мудро, но не грело. Мир был залит его лучами.
Далеко на северо-западе за городом поднялась пыльная туча. Вскоре он смог различить в ней колесницы и всадников длинной царской процессии. «Ирод возвращается к своему престолу», – подумал Элохим.
Он вышел на тропинку, ведущую вниз через рощу к потокам Кедрона. По дороге сорвал несколько лесных ягод. В эти дни он питался исключительно оливками и ягодами, запивая их ледяной водой из горного родника. «Иосиф, наверно, принесет сегодня что-нибудь поесть».
Дошел до реки, разделся и нырнул в воду. Холод иглами вонзился в тело. Вынырнул и поплыл против течения к противоположному берегу. Доплыл до берега, перекувыркнулся в воде, чтобы вернуться обратно. Вынырнув на поверхность, он заметил, что с другой стороны кто-то машет ему. Даже показалось, что тот стоит прямо на воде. Подплыв ближе к берегу, Элохим узнал в незнакомце юношу с родинкой. «Опять явился», – недовольно сказал себе. Вышел на берег. Молча оделся.
– С добрым утром, Элохим!
– Утро! – ответил сухо Элохим.
– Кажется, не рад мне.
– Не вижу причин для радости.
– Стало быть, Азаз-Эл уже навестил тебя.
– Я не знаю, кто из вас Азаз-Эл, а кто не Азаз-Эл.
– Я не Азаз-Эл.
– Как мне знать? Я не видел вас вместе рядом.
– Очень просто. Вспомни на какой щеке у него родинка была.
– На левой, кажется. Да, на левой. Постой! У тебя она на правой.
– Вот и прекрасно. Теперь ты знаешь, как нас отличить.
– Так просто. Удивительно. А я так сильно заморочил себе голову.
– В этом Азаз-Элу нет равных. Однажды он умудрился сбить с толку даже Отца.
– Самое удивительное то, что он не солгал, сказав, что вы близнецы.
– Знаю, не любишь близнецов. «Непонятная ошибка природы». Не так ли?
– По одному они еще терпимы, но вместе – сплошная головная боль.
– Не волнуйся. Мы к тебе никогда не придем в одно и тоже время. Но имей в виду. Близнецы только на вид одинаковы. На самом деле они разные. Иногда даже противоположности. Как вообще в жизни. Одно и то же может быть добром и злом. Омерзительной низостью и высочайшим благородством. Животной похотью и возвышенной любовью. Придет время, ты сам убедишься.
– Пока я убедился в одном. Нет ничего путанее, чем обман, сдобренный щепоткой правды. Если бы он скрыл правду, то ему легко удалось бы отправить меня домой, как он того и добивался. Я даже не подозревал, что существуют какие-то близнецы. Но он решил запутать меня между правдой и ложью. Странно. Почему?
– Ложь – его основное оружие. Но действовать одним голым обманом он считает ниже своего достоинства. Он игрок. Любит игру воображения, игру правды и лжи. Достичь чего-то обманом ему просто и скучно. Его развлекает, когда люди мечутся между правдой и ложью и сами по собственному выбору приходят к нужному ему решению. Он самонадеянно полагает, что является единственным поборником свободы выбора в деспотически устроенном мире, где, не будь его, действовала бы одна непреложная предопределенность. Но ты оказался крепким орешком для него.
– Но почему он настаивал, чтобы вчера я ушел домой?
– Чтобы предотвратить исполнение Великого Тайного Предсказания.
– Я так и предполагал.
– Правда, ему не удалось бы отменить Предсказание, это выше его сил, но он сумел бы отложить его исполнение на пару тысяч лет. Если бы только ты ушел домой вчера. У него все было предусмотрено. Все было наготове. Вплоть до крика Иудифь. И требовалось только одного: твоего появления дома. Хочешь знать, к чему бы это привело?
– Да, конечно.
– Представь себе. Пришел домой под утро. Все спят. Иосиф открывает тебе дверь. Иудифь выбегает и кричит: «Анна, Анна, Элохим пришел!». Причем кричит во весь голос. «Анна, Анна, иди скорее!». Анна в испуге выбегает из своей комнаты и видит тебя с лестничной площадки. Спросонок не сразу понимает, что к чему. Бежит по ступенькам вниз. На полпути спотыкается и падает. Ты бросаешься ее поймать. Но не успеваешь. Она лежит без сознания. Вся в крови, ушибах и синяках. Она выживает, но теряет ребенка.
От ужаса Элохим побледнел.
– Боже! Что могло бы случиться!
– «То, что могло бы случиться» и «то, что случилось», сплетены подобно сну и яви. Словно перевиты между собой, как разноцветные нити в ефоде Первосвященника. Их разделяет человеческая воля. Всего лишь одно малюсенькое движение души – и вся картина мира меняется, как в калейдоскопе. «То, что могло бы случиться» не происходит и навеки остается в «Небытии» со всеми своими далеко идущими последствиями. «Есть» потому и есть, что преодолевает «могло бы быть» в повороте их сплетения. Но любое «могло бы быть» также способно преодолеть «есть». И тогда меняется цепь событий.
– Он хотел уничтожить ребенка еще в утробе матери!
– И тем самым задержать исполнение Предсказания. Это было его целью.
– Но почему ему дозволена подобная свобода действий.
– Гора Соблазна принадлежит Азаз-Элу. Он пользуется здесь полной свободой. Но только здесь. Кроме того, Эл Элйон иногда любит пустить Азаз-Эла вперед, чтобы испытать веру людей. Избранных людей.
– Ты говоришь, как он.
– Естественно. Мы братья, близнецы. Но мы прямо противоположны, как предначертанность и свобода воли. Помнишь, предначертанность в жизни ты впервые остро ощутил после слов Рубена.
– Помню.
– Тебе тогда выпала высокая честь исполнить Великое Тайное Предсказание. Прошло две тысячи лет с тех пор, как оно было открыто царем Мелхиседеком Аврааму. Эл Элйон медлил с его исполнением. Он иногда любит медлить. Дает событиям как бы зреть в Его помыслах. Теперь оно созрело. И Эл Элйон решил испытать тебя. Достоин ли ты этой высокой чести? Достоин ли исполнить предначертанное и при этом владеть подлинной свободой воли? Свобода не в том, чтобы выбирать из того, что жизнь предлагает тебе всякий раз. Это не свобода. Это выбор, предпочтение того или иного, обусловленное интересом, вкусом, страхом за свою шкуру и всем чем угодно, только не свободой. Наоборот, свобода в том, чтобы не выбирать,
